Брат на брата. Окаянный XIII век - [20]
Под пристальным взглядом отца братьям стало как-то неуютно.
— Призвал я вас вот для чего, — прервал великий князь длительное молчание. — Вы, поди, уже знаете, что содеялось в Великом Новугороде. Так вот: тебе, Константин, выезжать немедля в Ростов, собирать дружину и вести ее к Москве. Ты, Юрий, собирай дружину володимирскую и веди ее тоже к Москве. А как соединитесь, то путь вам в землю новгородскую. Да идите сторожко, сел и городов не разоряйте. Не время нам ссориться со старой Русью: с Киевом, Черниговом, Смоленском. Сильна еще старая Русь. Мстиславу же передайте мою грамоту. Послушается он слов моих, отпустит Святослава с миром — уйдите, мечей не обнажая, ну, а коли кровью дело обернется, то биться до победы. И вот еще что: Ярослав пойдет с вами, а то после смерти своей половчанки он сам не свой, захирел, ходит угрюмый, мрачный. Развеяться ему надобно, а для мужа поход — первейшее дело. Во всем держите совет меж собой, слушайте Кузьму Ратьшича. Он тоже с вами пойдет, но старший над всеми — Константин. Его слово последнее, ему и ответ передо мной держать. Все уразумели? — строго сдвинул брови великий князь.
Братья склонили головы.
— Ступайте с богом, — перекрестил Всеволод сыновей и уже вслед выходившим сказал: — Там воевода за дверьми дожидается, так пусть войдет.
Кузьма Ратьшич, взопревший от долгого ожидания в гридницкой, но так и не посмевший снять с себя верхнюю одежду, предстал перед князем.
— Мы с тобой, Кузьма, не раз уже обо всем поговорили. Помни: коли что не так, с тебя спрос. Оберегай сыновей моих, особо Юрия. Сдерживай его: горяч и быстр в решениях, да как бы его горячность кровью не обернулась. Старшим же над войском я поставил Константина.
— Будь в надеже, государь, все исполню, как велишь.
— С моим словом пойдешь к Мстиславу ты, — продолжал Всеволод наставлять воеводу. — Константин о том знает и перечить не станет. Ты же Мстиславу на словах передай, что прощу ему Торжок, что сына моего под охраной держит, что поднял на меня новгородцев. Крови людской в прошлом немало пролито, не хочу более. Так и скажи об этом торопецкому князю. А теперь иди, помоги Юрию. Что-то неможется мне ноне. Тяжело. Будто на сердце камень.
Тихо подкрался вечер. В опочивальню, куда ушел после разговора с воеводой Всеволод, шум со двора не доходил, и когда на пороге появился огнищанин, первым вопросом к нему был:
— Уехал ли Константин?
— Уехал, государь. После полудня. Князь хотел было зайти попрощаться, да ты не велел тревожить тебя, я и не пустил.
«Не забыл за делами про отца», — с теплотой подумал Всеволод Юрьевич о сыне.
— А Юрий чем занят?
— Дружина из Суздаля пришла, так князь смотр ей учинил. Еще до сего времени на площади с воинами, — поспешно ответил огнищанин.
— Вот и ладно, — глубоко вздохнул Всеволод Юрьевич. — Хорошо когда есть кому на плечи заботы переложить… В тягость мне эта суета, в монастырь постричься, может?
— Избавь тебя Господь от мыслей этаких, — всплеснул руками огнищанин. — Без тебя, государь, пропадем. Жениться бы тебе, — осторожно проронил он.
— Жениться? — рассмеялся великий князь. — Может, и женюсь. Вот только в баньке попарюсь. Истоплена ли?
— Горяча, а то как же! Как ты велел. Парок на семи травах настоян. — И, чуть заикаясь, спросил: — Один будешь париться, государь, или Марфу прислать?
Вспомнив сладкую пышнотелую дворовую девку, князь усмехнулся в бороду и, сдвинув брови, строго приказал:
— Один. Ты мне деда Пантелея пришли. Пусть настой целебный приготовит, он знает какой. А Марфу… Марфу в опочивальню приведешь, постель греть!
4
Осадив перед князем Юрием коня и смахнув шапку с головы, Роман выдохнул:
— В двух верстах новгородцы!
— Как новгородцы? Где? — не поверил Юрий.
— Прямо за тем леском. Полки стоят, и стяги княжеские развернуты. Сам видел.
— Вот так князь Мстислав, прыток! — озадаченно произнес Юрий и, обернувшись к воеводе Кузьме Ратьшичу, спросил: — А что, Константин из Твери вышел?
— Вестей не было, но, должно быть, уже в пути.
— До нас ему идти долгонько, — нараспев протянул Юрий, лихорадочно ища решение. — Знает ли об этом князь Мстислав? — И сам себе ответил: — Коли прознал, то войско свое поведет незамедлительно супротив владимирской и суздальской дружин, а коли ему то неведомо, то вести себя будет с опаской. Так ли, воевода?
— Верно, князь! — подтвердил Кузьма.
— А раз так, то мы войско свое показывать не будем. Дружину поставь вдоль опушки леса, а чтобы не прознали, что нет ростовцев, стяги княжеские допреж времени укрой. Дорогу же перегороди сторожевым полком. Суздальцев оставь, им дело найдется особое.
Когда Кузьма Ратьшич отъехал, чтобы исполнить княжескую волю, Юрий подозвал Ярослава:
— Видишь, брат, как дело оборачивается… Константина ждать не до времени, надо самим думать, как Мстислава одолеть. Я пойду с владимирцами, а ты бери под свою руку дружину суздальскую и укройся вон в том сосновом бору. Он на взгорке, и тебе все будет видно. Ежели Мстислав пойдет боем супротив нас, ты выжди маленько и ударь в спины новгородцам. Понял ли?
— Не тревожься, брат, все исполню, — заверил Ярослав. — Прощай. Свидимся ли?
Это был его первый настоящий подвиг. Семнадцатилетний сибиряк Федор Прокопенко вышел в тайге один на один с матерым медведем и в жестокой схватке победил зверя. Ну чем не повод досрочно призвать парня на фронт бить фашистов? Но не такая судьба была уготована Федору. Видя врожденную смекалку и настойчивость молодого охотника, командование определило его в школу подготовки офицеров-нелегалов для выполнения спецзаданий в глубоком тылу противника. Вскоре под видом немецкого бизнесмена Федор уже готовил операцию по похищению «отца» германской ракетной промышленности Вернера фон Брауна…
Остросюжетная повесть нижегородского прозаика Виктора Карпенко о восстании в апреле 1985 года пленных советских солдат и офицеров во времена "необьявленной войны" в Афганистане. Написана на документальной основе по материалам из архива Министерства обороны.
«ВСТАВАЙТЕ, ЛЮДИ РУССКИЕ!» — откликнувшись на призыв Александра Невского, Русь разгромила «псов-рыцарей» в Ледовом побоище и отстояла свои западные рубежи. Но против угрозы с востока сил было явно недостаточно, а еще одного Батыева нашествия Русская Земля бы не пережила — и князю Александру пришлось скрепя сердце идти на поклон к Орде, смирившись с проклятым Игом. Мало того — когда его родной брат посмел подняться против «поганых», Александр Ярославич навел татар на Русь, а несколько лет спустя потопил в крови отказавшийся платить дань Новгород, заявив дружине: «Рубите непокорных, грех на мне!..» — «И текла кровь по щиколотку, и вода в Волхове стала красной…» Ради чего князь взвалил на свою совесть этот смертный грех? Правда ли, что тем самым он совершил высший подвиг, пожертвовав «за други своя» не только жизнью, но и спасением души? Зачем проливал братскую кровь — для укрепления личной власти или во имя родной земли?..Читайте новый роман от автора бестселлера «Брат на брата» — грандиозную эпопею о самой темной эпохе нашей истории и о страшной цене, которую пришлось заплатить за выживание Руси.
Жестокий XIV век. Русь изнемогает под ярмом ненавистного Ига. Раздробив «русский улус» на пять «великих княжеств» и раздувая вражду между ними по принципу «разделяй и властвуй», Золотая Орда препятствует объединению и усилению Русской Земли. Но в то время как князья платят степнякам «выход» и грызутся за ханские «ярлыки», вольные молодцы из Великого Новгорода на боевых ладьях — «ушкуях» совершают походы в низовья Волги, дважды разоряют ордынскую столицу Сарай-Берке и заставляют самих ханов платить им дань!Этих речных пиратов прозвали «ушкуйниками» и «повольниками» — за то, что не признают над собой ничьей власти.
В этот невероятный сюжет трудно поверить, но всё это – не художественный вымысел, а чистая правда. Подлинная история превращения простой монахини в атаманшу Степана Разина, в «русскую Жанну д’Арк».Она отказалась от иноческого пострига ради любви к «вольному молодцу» – не простому разбойнику, а «русскому робин гуду», восставшему против неправедной власти. Она бежала из монастыря, сменив монашеские четки на казачью саблю, и стала атаманом большого повстанческого отряда, подчинив «бабьей воле» буйную разбойничью вольницу.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Новый исторический боевик от автора бестселлеров «Князь Игорь», «Князь Гостомысл» и «Князь Русс». Продолжение грандиозной эпопеи о легендарной предыстории Руси, о грозной и кровавой эпохе становления славянской цивилизации, о великих вождях, правивших задолго до Рюрика. Первый роман об основателе Новгорода князе Словене, чей род властвовал над Северной Русью многие столетия.Он продолжил славную миссию князя Русса, расширив славянские земли до Полуночных морей и проложив путь к несметным богатствам Гипербореи.
Захватывающий боевик о Куликовской битве от признанного мастера жанра. Художественная реконструкция решающего сражения нашей истории — ведь в реальности всё было совсем не так, как в летописях, которые сочиняют чернецы, сами никогда не бывавшие в сече. Русь против Орды. Князь Дмитрий против темника Мамая. Тьма идёт на Москву, чтобы, как во времена Батыя, залить Русскую Землю кровью. Но на этот раз нашла коса на камень — на реке Непрядве степные полчища разбиваются о стену русских щитов, ложатся костьми под ударом русской кованой рати…
Легендарная княгиня Ольга. Первая женщина-правительница на Руси. Мать великого Святослава…Выбранная второй женой киевского князя, Ольга не стала безгласной домашней рабой, обреченной на «теремное сидение», а неожиданно для всех поднялась вровень с мужем. Более того — после гибели князя Игоря она не только жестоко отомстила убийцам супруга, но и удержала бразды правления огромной страной в своих руках. Кровь древлян стала первой и последней, пролитой княгиней. За все 25 лет ее владычества Русь не знала ни войн, ни внутренних смут.Но ни власть, ни богатство, ни всеобщее признание (византийский император был настолько очарован русской княгиней, что предлагал ей разделить с ним царьградский трон) не сделали Ольгу счастливой.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Вся трилогия о Батыевом нашествии. Русь истекает кровью в неравной борьбе, но стоит насмерть!Когда беспощадная Орда, словно железная саранча, опустошает Русскую землю, когда вражьи стрелы затмевают солнце, тараны крушат городские стены, а бесчисленные полчища лезут в проломы и по приставным лестницам — на защиту родных очагов поднимаются и стар и млад, и даже женщины берутся за меч. Здесь нет ни бегущих, ни молящих о пощаде, ни сдающихся в плен. Этой лютой зимой 1237 года русские люди бьются до последней капли крови и погибают с честью.