Брат мой Каин - [165]

– Нет! – Голос коронера сорвался на крик, а потом он тяжело вздохнул. – В этом нет необходимости, мисс Лэттерли. Я вполне разобрался в том, что вы имели в виду, даже если для меня остались неясны причины, заставившие вас сделать подобное заявление.

Медсестра тут же пустилась в рассуждения насчет причин, натолкнувших ее на только что высказанные умозаключения, по-прежнему не обращая внимания на коронера, делавшего отчаянные попытки заставить ее замолчать. Зрителям показалось, что она была туговатой на ухо, а то и вовсе почти глухой. Эстер подробно описала, в каком состоянии находился лорд Рэйвенсбрук в момент ее прихода, вдаваясь в каждую мелочь с поистине медицинской обстоятельностью и с видом знатока, подкрепляя свои слова примерами из почерпнутого ею во время Крымской войны опыта, когда ей не раз приходилось оказывать помощь находящимся в шоке солдатам. Потом она приступила к описанию нанесенных Майло ран, принялась объяснять, как они выглядели, как она их обрабатывала, как ей пришлось воспользоваться сорочкой Рэтбоуна и почему для этой цели не годились рубашки конвойных. При этом девушка не забыла принести Оливеру извинения за нанесенный ущерб и выразить надежду, что Рэйвенсбрук возместит ему эту потерю. Покончив с этой темой, она, не переводя дыхания, принялась рассказывать о том, как лорд воспринял ее лечение. К половине первого мисс Лэттерли еще не добралась до того момента, когда она открыла дверь камеры и увидела тело Кейлеба Стоуна.

Наконец коронер объявил обеденный перерыв и с весьма изможденным видом удалился.

* * *

– Гениально, если не считать того, что отдает балаганом, – строго заметил Гуд, встретившись с Рэтбоуном в том же самом трактире. – Но если после обеда не объявится Монк с какими-нибудь новостями, мы ничего не добьемся. По-моему, кому-то из нас надо ехать за ним в Чилверли!

– Он бы приехал, если бы что-то узнал, – ответил Оливер.

* * *

Когда заседание возобновилось, в зале вновь не осталось буквально ни одного свободного места. Столь необычного скопления публики никто не мог объяснить. Возможно, это произошло потому, что дело приняло совсем не такой оборот, как ожидалось раньше, или потому, что у присутствующих появилась надежда узнать что-либо неожиданное. А может быть, причиной тому послужил устроенный Эстер утром нелепый спектакль. В общем, процесс приобрел неожиданный интерес для публики.

После сытного обеда у коронера явно поднялся боевой дух, и теперь он не спускал с продолжавшей давать показания медсестры строгого взгляда, а в голосе у него появилась неожиданная твердость, свидетельствовавшая о том, что он, в случае необходимости, сумеет заставить ее замолчать.

– Пожалуйста, скажите, Кейлеб Стоун был мертв, когда вы заглянули в камеру, мисс Лэттерли? – спросил он сурово. – Меня устроит, если вы ответите просто «да» или «нет».

– Да, – сказала свидетельница с весьма любезной улыбкой.

– Он был мертв?

– Да.

– Как вы это определили?

Девушка тут же принялась довольно пространно объяснять, какими способами можно констатировать смерть.

– Я сам врач и юрист, мадам! – закричал в ответ коронер. – Мне прекрасно известно, в чем разница между жизнью и смертью!

– Что вы сказали? – вежливо переспросила мисс Лэттерли.

Дознавателю пришлось повторить собственные слова.

– Нет. – Эстер покачала головой. – То есть извините меня за то, что я стала объяснять вам давно понятные вещи, сэр. Я, конечно, знала, что вы юрист, но я абсолютно не подозревала, что вы еще и доктор. Если это показалось вам неуважительным, пожалуйста, простите меня.

– Не стоит извинений, – великодушно ответил коронер. – Благодарю вас. У меня больше нет к вам вопросов. – Он бросил многозначительный взгляд в сторону Рэтбоуна и Гуда. – Я нахожу ваши показания довольно полными.

Эбенезер тем не менее поднялся с места и попросил Эстер кое-что объяснить, поскольку он, по его собственным словам, опасался, что не так ее понял. Адвокат старательно тянул время, проявляя поистине чудеса изобретательности и воображения, когда в зал вошел пожилой джентльмен в одежде священника. С трудом пробравшись к креслу, где сидел Рэтбоун, он протянул ему какое-то письмо.

Разорвав конверт и ознакомившись с бумагой, Оливер вздохнул с нескрываемым облегчением.

Обернувшись к нему, Гуд увидел в его глазах надежду на спасение. Дождавшись, когда Эстер закончит очередной ответ, он отпустил ее, к немалой радости коронера и к некоторому разочарованию тех зрителей, которые не знали Энгуса и Кейлеба и не имели представления об эмоциональной подоплеке развернувшегося на их глазах действа.

Затем дал показания врач, производивший освидетельствование трупа. Коронер выслушал его и отпустил в течение менее четверти часа. Ни Эбенезер, ни Оливер не смогли придумать для него каких-нибудь новых вопросов. Медик сообщил, что причиной смерти стала рана, нанесенная перочинным ножом точно в яремную вену, из-за чего пострадавший скончался от потери крови. Ему представлялось весьма правдоподобным, что Кейлеб, держа нож в руке, мог сам вонзить его себе в горло в момент падения или во время схватки, а больше ему было просто нечего добавить.