Брат и сестра - [67]

Лиза Пчельникова заботливо, как хозяйка, перечислила по пунктам все недостатки: плохую посещаемость, рост неудовлетворительных и посредственных отметок, случаи нарушения дисциплины, невыполнение комсомольских поручений, отсутствие контроля и проверки исполнения. Зоя очень была довольна этой частью выступления Лизы, — значит, самой Зое меньше надо будет на этом задерживаться. Собрание и без того слишком затянулось. Никто из ребят еще не был дома и не обедал. Кое-кто уже начал позевывать.

Поэтому, когда Лиза, следуя своим тезисам, перешла к защите Зои, та не дала ей много говорить — вмешалась и предложила ввести регламент.

Все поддержали предложение Зои.

Лиза смутилась и скомкала свое заключение. По ее словам получилось, что Терпачев раскаивается в своих проступках и Уткина тоже понимает, что она не права, значит, не надо ссориться, надо дружно готовиться к экзаменам, и больше никаких недоразумений в классе не будет.

Зое больно было это слышать. Ей очень нравилась Лиза, она высоко ценила ее как товарища. Но сейчас Зоя была с нею совершенно не согласна, с этого она и начала свое выступление.

Как только Зоя заговорила, сонливость, овладевшая всеми, исчезла без следа.

— Лиза предлагает скрепить дружбу нашего коллектива при помощи примирения с Терпачевым и Уткиной и со всеми теми, кто находится под их влиянием. Она предлагает укрепить нашу товарищескую дружбу при помощи лозунга «не будем ссориться». По-моему, это будет плохая дружба, гнилая дружба. Мы должны со всей нашей комсомольской непримиримостью отбросить совет Пчельниковой.

Уткина перебила Зою:

— Ни одного своего слова — все из газеты.

Терпачев дернул Люсю за рукав, чтобы остановить ее, но она капризно оттолкнула его руку.

Возмущенный Симонов, загремев крышкой парты, выскочил на середину класса и закричал:

— Давайте я буду вести собрание, чтобы подобные типы нам не мешали!

Поднялся шум. В конце концов большинством голосов поручили Диме Кутырину вести собрание, пока будет говорить Зоя. Он занял ее место за столиком для преподавателей, и она продолжала:

— Мы должны со всей непримиримостью отбросить совет Лизы Пчельниковой. Каждый комсомолец, если он действительно юный ленинец, должен в данном случае поступить только единственным способом: сурово осудить Терпачева. Он уже не один раз нарушал дисциплину, мешал всем нам работать и позволял отвратительно вести себя по отношению к Ивану Алексеевичу, которого мы все уважаем. Сурово мы должны осудить вместе с Терпачевым также и Уткину. Они оба испугались трудностей, бросили работу в саду и увели за собой других.

Зоя ни разу не процитировала ни Ленина, ни Сталина. Но то, что их слова были выписаны ею, придавало ей силы. Она помнила о бумажке, на которую выписала эти слова. Во время своего выступления она иногда брала листок в руки, держала его, потом клала обратно.

Она говорила:

— Дружба нашего коллектива должна быть скреплена нашей нетерпимостью к подобного рода поступкам. Товарищи! Я не хочу себя оправдывать и вас прошу не защищать меня. Может быть, Терпачев прав, что главная виновница — это я. Во всяком случае, как групорг, конечно, я должна нести ответственность за то, что происходит в нашем коллективе. Одна из моих ошибок, может быть даже самая серьезная, это то, что я не понимала до сих пор, только сегодня на собрании мне стало наконец это ясно, что в личных отношениях между Уткиной и Терпачевым появляется что-то не помогающее общей дружбе нашего коллектива, а, наоборот, мешающее нашему коллективу.

Дружба — это великое чувство. Мы знаем на примерах великих людей, как дружба облагораживает и возвышает человека. Но дружба великих людей — Маркса и Энгельса, Герцена и Огарева (Зоя опять взяла листок со стола в свои руки) — эта дружба помогала им бороться за счастье людей, эта дружба не отрывала их от коллектива, от народа, а, наоборот, она помогала им все свои силы отдавать коллективу, народу! А у Терпачева и Уткиной получается совсем наоборот.

Терпачев нервно рассмеялся и, оглядываясь назад, на товарищей, сказал:

— Благодарю Космодемьянскую за столь лестное сравнение с великими людьми!

Лиза Пчельникова, все время терзавшаяся от мысли, что она выступила неудачно, сказала:

— Советую тебе, Терпачев, не предаваться мелкой, ничтожной обиде, не паясничать, а слушать то, что говорит Зоя, потому что она говорит абсолютную правду!

Зоя выждала, нахмурившись и сцепив пальцы рук за спиною.

— Мы бы не стали вмешиваться в личные отношения между Уткиной и Терпачевым, если бы это не касалось нашего коллектива. Я не знаю, как назвать то чувство, которое они испытывают друг к другу. Но раз это чувство мешает спайке нашего коллектива, начинает раскалывать коллектив на группы — значит, это чувство плохое. Мы должны строго, раз навсегда, предупредить этих товарищей: они должны изменить свое отношение к коллективу. Никто не позволит им нарушать комсомольскую дисциплину, никто не позволит разрушать дружбу коллектива. Я считаю, что выступление Терпачева было неискренним, за исключением критики против меня; он неудачно пытался разыграть перед нами новую для него роль кающегося грешника. Не получилось! Я предлагаю вынести Терпачеву выговор.