Брат и сестра - [57]

Все это, происходящее в течение нескольких лет на глазах у дочки, кажется ей частью ее самой, неотделимой от ее собственного существования.

Люсе есть с кем посоветоваться, когда она готовит уроки; к тому же Люсе наняли репетитора по немецкому языку; сверх того по четвергам к Люсе приходит учительница музыки. Неудивительно, что Люся с шестого класса круглая отличница. У Люси достаточно денег, чтобы купить какие угодно книги и по какой угодно цене, поэтому ей никогда не приходится тратить времени ни на хождение в библиотеку, ни на посещение читальни. У Люси достаточно личных «карманных денег», чтобы, когда она захочет, пойти в театр или в кино; платье она, конечно, не покупает готовое в магазине, причем портниха приходит сама к ней на дом (опять экономия времени).

Люсе семнадцать лет, но она уже два раза побывала на Черноморском побережье: один раз — в Крыму, другой — на Кавказе.

Она не была глупа и обладала способностью быстро все схватывать, но ей не хватало глубины: все у нее лишь внешнее, поверхностное, без внутреннего искреннего интереса; никто не знал: чем же Люся увлекается по-настоящему, кроме постоянного стремления всем нравиться и во всем быть первой?

Походка у Люси сдержанная, с первого взгляда скромная, но это тоже результат привычки к исключительности — ей, видите ли, неприлично быть суетливой в движениях. Люся любит танцы, но при этом манерничает, предпочитая танцевать «стилем». И, только играя в волейбол, она по-настоящему увлекается, не следит за собой и бывает на площадке такая же подвижная и, если надо, такая же резкая в движениях, захваченная игрой, как все остальные.

Сейчас Люся понимала, что ей не удалось как следует ответить Зое, и это ее мучило. Пропала всякая охота работать. Люся и без того, как только увидела мусор на участке, с самого начала испытывала неприязнь к этой затее с выходом всей школы в сад на субботник. Чувствуя, что надолго у нее не хватит терпения, Люся принялась с демонстративным усердием орудовать граблями и, сгребая щепки и стружки, подняла вокруг себя невообразимую пыль. Ей хотелось, чтобы в струю этой пыли попала бы Зоя. Но слабый ветерок относил пыль через решетку на улицу. Грабли зацепили за обломок доски, придавленной кирпичами, и застряли. Люся попробовала вытащить доску руками, но сейчас же бросила, почувствовав острый укол.

— Черт знает, что такое! — зло сказала она, стараясь прикусить зубами кончик маленькой занозы и вытащить ее из пальца.

Подошел Терпачев. Он предложил зацепить занозу и вытащить английской булавкой. Ему было приятно взять маленькую руку Люси в свою руку, и он старался задержать ее подольше. Пока он вытаскивал занозу, Люся говорила ему тихо:

— Я не привыкла оставаться в дураках. Разве это работа в саду? Это какая-то свалка! С меня хватит, сейчас уйду.

— Подожди, Люся, — сказал Терпачев, — уйдем вместе. Сейчас неудобно. Поработаем еще полчаса. А то Зойка поднимет хай на собрании.

Но Терпачеву не удавалось вытащить занозу: кончик ее обломился, а проникнуть, булавкой под кожу глубже Люся не давала, морщась от боли, отдергивая палец. Попробовала вытащить Ната Беликова — у нее тоже ничего не получилось.

Петя предложил:

— Давайте вызовем «скорую помощь». Пускай отвезут Уткину к Склифосовскому. Тогда и Терпачев уйдет — никто нам мешать больше не будет.

К удивлению всех, Терпачев не нашелся, что ответить.

Зоя подошла к Люсе:

— Давай я вытащу, ведь это же так просто!

— Еще чего недоставало! — сказала Уткина и, повернувшись к Зое спиной, отбросила в сторону грабли, которые она все еще держала в одной руке, и заявила: — Вы, товарищи, как хотите, а с меня хватит! Я считаю, что мы достаточно поработали.

Петя Симонов, накладывавший на носилки мелкий мусор, отбросил лопату в сторону, подошел к Люсе и, уперев руки в поясницу, глядя на нее в упор, загораживая ей дорогу, сказал:

— Ты знаешь, Люська, что я тебе скажу? Ты знаешь, что я тебе скажу?

— Ну, что ты мне скажешь, что ты мне скажешь? — в свою очередь задала ему вопрос Люся.

— Ничего я тебе не скажу! Все ясно и так! — проговорил Петя с уничтожающим взглядом и пошел к носилкам.

Зоя сказала:

— Пожалуйста, уходи, Уткина! И ты, Терпачев, уходи! Вы сами ничего не делаете и другим мешаете. Завтра устроим собрание и разберем ваше поведение.

— Ты меня, Космодемьянская, не пугай собранием, — сказала Уткина. — Ты сама во всем виновата, а теперь отыгрываешься на других. Обычная твоя демагогия! Всюду хочешь быть первая, хочешь, чтоб все видели твой героизм. Почему ты согласилась, чтоб нашему классу достался такой безобразный участок? Почему ты ни с кем не посоветовалась? Разве Виктор не прав? Весь этот мусор давно уже должен был убрать Петин отец и вывезти на лошади, а после этого уже можно было бы начинать действительно учебную программу!

Петя Симонов потемнел от этих слов Уткиной. Вспыльчивый и всегда немедленно дающий «сдачу», Петя на этот раз не произнес ни звука. Зоя чувствовала, как все ребята возмущены барской выходкой Уткиной, но никто не хочет ничего говорить, потому что жалеют Петю, всем стыдно за Уткину. Зоя поняла, что теперь Уткина непоправимо упала в глазах всего класса.