Брат и сестра - [46]
В парке на Ирину нашло редкое для нее настроение — желание помолчать, после того как они сегодня так много обе разговаривали. В стороне от тропинок и дорожек, среди высоких старых деревьев, они не встретили еще ни одного человека. Вот куда ушла с улиц и переулков тишина, вот где она затаилась! Только где-то по направлению к плотине изредка раздавались короткие сигналы автомашин.
Тишину нарушала Ирина, загребавшая носками туфель и подбрасывавшая вверх прошлогодние, слипшиеся от лежания под снегом, темно-коричневые сырые дубовые листья. Деревья и кустарники напомнили Зое о завтрашней работе в саду, и в ней начала подниматься прежняя тревога, но когда они обе вышли на прямую широкую аллею, как стрела показывавшую направление к пруду, это чувство у Зои исчезло.
Небо, открывшееся перед ними в просвете аллеи, было до такой степени жарко накалено, что появилась надежда: солнце еще не зашло, оно где-то здесь, совсем-совсем близко! И Зое захотелось во что бы то ни стало увидеть сегодня солнце, хотя бы еще на одно мгновение. Она схватила Ирину за руку и потащила ее за собой, торопливо проговорив:
— Бежим, давай догоним солнце!
— Давай бежим! — отозвалась Ирина, не сопротивляясь.
Она быстро все поняла — ей передалось настроение Зои. Они так и побежали, не разнимая рук, как бы помогая друг другу; бежали изо всех сил, словно оттого, что увидят ли они сегодня солнце еще раз или не увидят, зависело — взойдет ли снова солнце завтра или же сегодня оно погаснет для всего человечества на веки веков.
И они в самом деле его увидели, вырвавшись из-за деревьев на широкий простор, к берегу большого пруда. На солнце уже не больно было смотреть; оно как бы нарочно задержалось еще на одно мгновение, чтобы дать возможность двум девушкам, крепко державшим друг друга за руки, добиться того, что они задумали.
Взглянув на Зою, озаренную последним лучом, который она догнала, на ее сильно побледневший лоб и откинутые назад волосы, на сияющие от счастья глаза, Ирина сказала, порывисто дыша:
— Зойка, какая ты сейчас красивая! Вот такой тебе надо сфотографироваться!
Смущенно усмехнувшись, Зоя нагнулась и подняла с земли камень. Она тоже запыхалась; чтобы отдышаться, начала ходить туда-сюда, около самой кромки воды, перебрасывая камень из одной руки в другую.
— Ты думаешь, мне было легко бежать на высоких каблуках? — сказала Ирина, дыша уже ровнее.
Зоя все еще носила туфли на низком каблуке. Но как раз теперь, этой весной, у нее впервые появилось желание надеть туфли на высоком каблуке. Предполагалось, что после экзаменов у кого-нибудь из подруг, скорее всего на квартире Уткиной, будет устроен вечер с танцами. Обычно Зоя стеснялась танцевать, ей казалось, что у нее получается неуклюже. Но в этом году она решила, что обязательно пересилит смущение и заставит себя танцевать.
— Ирина, давай — кто добросит до острова! — предложила она, переложив камень в правую руку и уже примериваясь к его тяжести.
— Ой, Зойка, не надо — ты только все испортишь. Посмотри, как чудесно отражается весь остров: каждая веточка видна в воде, даже каждая почка. А вода какая розовая… не надо трогать.
— Не бойся, не разобью я твоего зеркала!
Зоя разбежалась и бросила. Камень глухо стукнул о мягкую землю острова.
— Ты бросаешь, как мальчишка, — сказала Ирина. — А у меня получается, как у всякой девчонки: рука махнет сверху вниз, и камень обязательно падает в двух шагах от меня.
Зоя сказала:
— Ты бросала бы не хуже меня, если бы потренировалась. Когда мы жили в Сибири у бабушки, у нас там была игра в «белую палочку» — надо бросать как можно дальше, чтоб труднее было ее найти. Мальчишки из моей партии не давали мне бросать. Это злило меня до слез. Я ходила потихоньку на огород и тренировалась. Если очень сильно захотеть, можно добиться чего угодно!
И Зоя запела:
Домой возвращались, уже когда появились первые звезды. Казалось бы, о чем же еще можно говорить? Однако и на обратном пути Ирина говорила почти без умолку. Но Зоя вставляла реплики все реже и реже, подолгу молчала. Чем ближе они подходили к дому, тем тревожнее становились ее мысли. Не проспит ли Петя Симонов, все ли он успеет приготовить с Ярославом? А Коркин? Может быть, он не простит классу обиды и не сочтет нужным выходить на работу в воскресенье?
Подруги простились у калитки около домика Ирины. Но едва Зоя отошла несколько шагов, Ирина догнала ее и сказала:
— Я тебя немного провожу. Я еще не спросила: ты бесповоротно решила идти в педагогический?
— Скорее всего в педагогический, — ответила Зоя.
У Зои было одно заветное желание, но она никому в нем не признавалась. В прошлом году, когда она училась в восьмом классе, Любовь Тимофеевна принесла ей билет на спектакль в детский театр. При входе в театр зрителям были розданы анкеты. Таким способом режиссер театра хотел узнать мнение зрителей о спектакле. Зоя не стала отвечать на анкетные вопросы, этот способ ее не удовлетворял и показался обидно шаблонным. Но, возвратившись домой, она села к столу и не легла спать, пока не исписала тетрадку всю целиком.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.