Брат гули-бьябона: Рассказы и повести о снежном человеке. Том II - [73]

Я дополз до края обрыва и собрался с силами, чтобы кинуться вниз, и услышал над головою протяжный, громкий, гули-бьябонский, словно порыв урагана, свист. Я даже выругался: успела все-таки найти меня противная Уа! Я свесил голову в пропасть, оставалось последнее движение, чтоб перевалить через край, и тут вдруг почувствовал, что это не Уа, что свистит мой старый Чо.

—  Вить-Вить-Вить! — раздавался пронзительный свист.

Я поднял голову. Напротив меня, на другой горе, тоже на краю висячей долинки стоял Чо. Он махал мохнатыми ручищами и радостно подпрыгивал, хлопая себя по бедрам, рыжим, на солнце почти золотистым.

Мой родной Чо! Позабыв о боли, позабыв о своем намерении умереть, я вскочил на ноги и заорал:

—  Чо! Дружище! Иди сюда скорее!

8

Нас разделяло всего метров двести. Эх, если бы Чо или я умел летать! Под нами лежала глубокая долина, спуститься в которую не было возможности ни мне, ни ему. Мы стояли друг против друга, словно на гигантских каменномертвых коврах-самолетах, под нами плыли облака.

—  Вить-Вить! — полукричал, полусвистел Чо и, показывая мне в сторону, быстро зашагал по краю висячей долинки.

До места, где ущелье смыкалось, было километров десять. Там виднелись крутые снежные склоны в ущелье и со стороны Чо и с моей. Можно быстро скатиться и встретиться.

Прикинув расстояние, я заковылял в ту же сторону, что и Чо. Он свистел, кричал, что-то бормотал. Я не мог разобрать смысла, но понимал, что мой Чо рад за меня, рад видеть меня живым, рад, что догнал меня. Он все время что-то показывал мне зажатое в левой руке, но я не разглядел.

—  Где же Аа? — спросил я, сложив руки рупором у рта.

—  Аа! Аа! Аа! Аа-а-а-а! — закричал он в ответ, остановившись и обернувшись назад.

Я понял, что Аа тоже где-то недалеко, и тоже начал звать ее, помогая старому Чо, и, как можно быстрее двигаясь вперед, чтобы поскорее сойтись со своим испытанным другом.

Интересно устроен человек! Не снежный, а настоящий, вроде меня. Всего несколько минут назад, казалось, ничто не могло бы меня остановить и отвратить от безумного решения — броситься вниз головой в пропасть. Почему? У меня не было другого выхода, мне не хотелось жить, хотя меня кормило, согревало и заботилось обо мне сильное человекоподобное существо — гули-бьябонка Уа, с которой явно не пропадешь в этом холодном льдисто-каменном хаосе безлюдных бесконечных гор.

Но появился Чо, такое же человекоподобное существо. Какой теперь открывался выход из трагического положения студента-альпиниста, попавшего с одним лишь комсомольским билетом в какую-то — неизвестно какую — страну? Никакого выхода! Чо ведь даже не смог бы объяснить мне, где я: в Китае, в Афганистане, в Индии или Непале? И что меня ждет впереди? Ничего не прояснялось после встречи с Чо.

Тем не менее, я ожил. Я шагал, забыв о сумасшедшей боли в разбитой ноге, не чувствуя, что хромаю, и не спуская глаз со своего Чо, который важно выступал по другую сторону пропасти. Я стал замечать окружающую жизнь. Я с наслаждением смотрел, как убегал в гору мощнорогий архар, как вскинулся и полетел, трусливо замахав крыльями, гигантский снежный сип, как вдали вперегонки бросилась наутек, завидя моего Чо, многочисленная стая красных волков. Эти красно-желтые пушистохвостые зверюги, поменьше наших уральских серых волков, видимо, дружно осаждали какую-нибудь парочку горных козлов. Но как только они заметили Чо, все столь же панически, сколь и сплоченно, ринулись напропалую подальше от него.

Да. Гули-бьябон в этих краях — царь зверей, владыка гор.

В те минуты я был так рад встрече со своим Чо, что даже не подумал: каково было бы мне, если б стая красных волков охотилась на этой стороне пропасти, где шел я. Впрочем, я, наверное, ни о чем не думал. Я спел своему Чо нашу уральскую частушку «Милый, чо, да милый, чо…» и, как мальчишка, впервые познавший эхо, бодро и беспечно кричал вместе с Чо, когда он время от времени останавливался и звал свою Аа:

— А-а-а! А-а-а!..

Эхо далеко разносило наши дружные голоса по горам, сверкавшим на солнце заснеженными гребнями и гранями льда, отшлифованного ветрами до голубизны.

Наши веселые крики тогда и принесли мне новые грустные приключения.

Нивесть откуда и совершенно неожиданно на меня налетела моя рыжешерстная похитительница Уа. Она догнала меня так ловко, что я не слышал ее шагов и обернулся лишь тогда, когда на моей спине оказалась ее косматая ручища. Я успел только увидеть, что она негодующе сузила в темные щелки свои желтые глаза, как это делают злые девчонки. В следующий момент я получил от нее затрещину по уху и, наверное, грохнулся наземь, потеряв сознание. А может быть, и не успел упасть, как она подхватила меня, взвалила на плечи и потащила.

Что теперь сетовать и рассуждать! Возможно, не орали бы мы со старым Чо — Уа не успела бы отыскать меня. И Чо меня не отдал бы и прогнал ее. И молодая красавица Уа жила бы себе и жила. И тогда бы, возможно, мы не встретили экспедицию мистера Кэнта… Эх, если бы да кабы, да во рту росли грибы!

9

Я пришел в себя от обжигающего ветра, который колол лицо, шею миллионами сухих, словно песок, снежинок. Уа несла меня сквозь буран и тяжело дышала. Я отвернулся от ветра, пошевелился, кое-как натянул на голову капюшон, обхватил рукой свою владычицу за шею, вернее за то место, где должна быть шея, сунул пальцы поглубже в ее шерсть.