Подвал оказался пекарней. Настоящей действующей пекарней. Как и сказал Бидермейер, в подвале был смонтирован большой духовой шкаф итальянского производства. Перед духовкой стоял передвижной лоток из нержавеющей стали. На лотке вполне могла разместиться по меньшей мере дюжина хлебных караваев. В отличие от помещений наверху здесь все сверкало чистотой. Безукоризненно чистая поверхность разделочного стола блестела полированной нержавеющей сталью. Такой же чистой была и машина для формовки печенья. Фабель взглянул на бетонный пол. Под этим полом лежала Паула.
Запах. Запах чего-то горелого. Фабель вспомнил, что Бидермейер просил его выключить духовой шкаф, который оставил включенным с утра. Фабель тогда подумал, что пекарь шутит, но теперь он понял, что прежде чем отправиться на работу, Бидермейер действительно включил печь, поскольку рассчитывал вернуться домой вскоре после полудня.
Окружающий Фабеля мир вдруг остановился.
Огромная порция вброшенного в кровь адреналина спрессовала время, и ему казалось, что сейчас он за какой-то миг проходит расстояние большее, чем то, которое покрыл в ходе всего расследования. Фабель посмотрел на коллег. Те стояли, глядя в бетонный пол, словно пытались увидеть под каменным покровом место, где покоится Паула. Нет, не Паула, а Гретель. Фабель бросил взгляд на подвижный лоток, которому следовало находиться в печи, а не рядом с ней. И никакой, даже самый большой каравай не выпекается целый день.
— О Боже! — произнес он, протягивая руку к лежащей на разделочном столе тряпице. — Нет, Боже, нет…
Фабель с помощью тряпки взялся за горячую ручку духовки, резко ее повернул и распахнул дверцу.
Его окатил обжигающий вал, а в ноздри ударила нестерпимая вонь. Это был удушающий запах горелого мяса. Фабель отпрыгнул назад, прижав тряпицу ко рту и носу. Его вселенная уменьшилась в тысячи раз, и через миг от нее не осталось ничего, кроме его самого и открывшегося его взору кошмара. Он не слышал, как выворачивались наизнанку внутренности Хенка, как вскрикнула Мария и зарыдала Анна. Он видел лишь то, что находилось перед ним. В печи.
На полу духовки стоял огромный металлический противень, а на нем в позе человеческого зародыша лежало обнаженное, наполовину обжаренное тело старой женщины. Ее волосы сгорели почти целиком, лишь в нескольких местах на обгорелом скальпе остались спекшиеся комки. Кожа почернела и полопалась. Из-за высокой температуры все сухожилия стянулись, и тело сжалось еще сильнее.
Фабель смотрел на труп. Перед ним был шедевр Бидермейера. Последняя сказка братьев Гримм. Сказка, замкнувшая круг.
Гензель и Гретель завершили повествование. Старую ведьму бросили в ее собственную печь.
