Брак по завещанию - [17]

Жози разделяла нетерпение Сэма. Она не могла бы сказать, в какой момент перестала вспоминать о Курте, о дне рождения, о мечтах, которым предавалась в одиночестве. Все вдруг померкло перед ослепительной реальностью. Когда его руки начали осторожно двигаться вдоль ее тела, изучая все его линии и изгибы, она полностью отдалась во власть своим непередаваемо чудесным ощущениям. Она позволяла ему ласкать себя, потому что хотела, чтобы он, и никто иной, ласкал ее.

Ей ни на секунду не пришло в голову вообразить, будто на его месте находится Курт. Может, из-за выпитого виски она и стала более податливой, но мысли у нее отнюдь не путались. Жози отлично знала, чьи пальцы бегали по ее ночной рубашке, чье щекочущее дыхание ощущала она на своей щеке, чей рот прижимался к ее губам. Да, это она знала твердо.

Она не знала, отдает ли Сэм себе отчет в том, что делает. Сейчас ей было достаточно просто держать его в своих объятиях. Она блаженствовала от прикосновения его пальцев и вся затрепетала, когда они добрались до ее груди и начали проворно расстегивать пуговицы ее ночной рубашки.

Но этого ей уже было мало. Она тоже хотела ласкать его.

Отставив в сторону стакан, Жози несмело провела ладонью по его руке, наслаждаясь прикосновением к шелковистым волоскам, выгоревшим на солнце. Кожа под ними немножко огрубела, но это только придавало ему еще большее обаяние мужественности. Она потянулась, чтобы потрогать мягкую хлопковую ткань его рубашки, потом ее рука скользнула под рубашку и принялась гладить его грудь.

Грудь была теплая, с такими же волосками, что и на руках, нежная на ощупь, но вместе с тем мускулистая. Интересно, чем он занимался, когда покидал свой кабинет и когда не летел в очередной раз куда-нибудь на край света?

Этого она не знала. Но хотела бы узнать. Ей хотелось знать о нем все: о чем он думает, о чем мечтает, на что надеется.

Он снял с нее рубашку. Его голова склонилась над ней. Один за другим запечатлевал он легкие поцелуи на ее груди, щекоча ее кожу слегка влажными губами. Дрожь острого желания пробежала по ее телу. Она знала, что, если хочет остановить его, это надо сделать сейчас. Потом будет поздно. Впрочем, в глубине души она понимала, что уже поздно. Поздно для нее.

Возможно, она просто обманывала себя, думая, что сможет выйти замуж за Курта. Она действительно любила его, но как брата, а не как мужчину. Чувства, которые благодаря Сэму выплеснулись наружу, копились в ней уже давно. Они были так сильны, что, казалось, случившееся было неизбежно. Предопределено самой судьбой.

Он неловко пытался расстегнуть пуговицу на своих джинсах, но это ему никак не удавалось. Он тихо чертыхнулся и покачал головой. У него дрожали пальцы.

Жози улыбнулась.

— Дай я.

Он замер, склонив голову на плечо, и как только ей удалось расстегнуть его джинсы, одним махом сбросил их. Вслед за джинсами в сторону полетели трусы.

Теперь дыхание перехватило у Жози. Ей приходилось видеть Сэма в плавках. Но вид совершенно обнаженного Сэма Флетчера потряс ее. Впрочем, созерцанию предаваться было некогда. Сэм Флетчер, нависнув над ней, вдруг резко проник в нее, и она всем телом прильнула к нему.

Казалось, она должна была бы испугаться, запаниковать как робкая, не уверенная в себе девушка. Но ничего такого не произошло.

Быть может, после она и посчитает все это огромной ошибкой, но в ту минуту ей казалось, что по-иному и быть не может, что все обстоит как нельзя более правильно, потому что это — Сэм. И даже если разум подсказывал ей, что она совершает ошибку, ее сердце знало, что он был, есть и будет единственным мужчиной в ее жизни.

Ее пронзила острая боль, но лишь на мгновение. Неожиданно наступила полная тишина. Сэм весь напрягся. Она лежала на спине, и какие-то несколько сантиметров еще разделяли их. В глазах Сэма вдруг промелькнуло внезапное осознание того, чем он занимается и с кем. Их взгляды встретились.

Время словно остановилось.

Остановился Сэм. Сильная дрожь пробежала по его телу. Он буквально содрогался от напряжения, неподвижно зависнув над ней. Она видела, как у него заходил кадык, как он больно закусил нижнюю губу, сдерживая себя из последних сил.

Она неслышно провела пальцем по его волосам на затылке.

Он задрожал мелкой дрожью. Выгнул спину. Крепко зажмурил глаза. Все мускулы его лица напряглись. Она высвободила свою руку и дотронулась до его щеки.

— Сэм, — прошептала она, и палец ее опустился ниже, коснувшись его губ. — Мой Сэм.

Он перестал сдерживаться.

— Ах, Жози, — только и пробормотал он, положил голову ей на плечо и проник в нее до конца. По мере того как боль уходила, Жози испытывала все более и более острое желание и тоже вся выгнулась, чтобы полностью слиться с ним.

Она почувствовала в себе его семя. И еще ближе притянула его к себе, еще сильнее прижалась лицом к его плечу, и он отвечал ей тем же. Казалось, легкие толчки один за другим вырываются из самой глубины ее существа. Не было ощущения яркой вспышки или решительного перелома.

Но была любовь.

Любовь была и по-прежнему есть, так как она, Жози, настоящая дура.

Дура, потому что вспомнила и заново пережила любовь, которая переполняла ее до краев в ту единственную ночь, проведенную с ним.