Брак холостит душу - [17]
На полях черновика «Полтавы» он нарисовал её фигуру. Аграфена приходила проститься с Пушкиным в склеп Коннюшенной церкви. Незадолго до его последней дуэли они виделись, и Пушкин на прощание шепнул на ухо: «Может быть, вы никогда меня больше не увидите».
Но пока до этого далеко – в 1821 году у Пушкина один роман шёл за другим, а иногда и параллельно. В год написания «Гаврилиады» он встречался с Аглаей Давыдовой: «Весьма хорошенькая, ветреная и кокетливая, как истая француженка, искала в развлечениях средство не умереть со скуки в варварской России». Пушкин посвятил ей стихотворения «Кокетке», «A son amant Egler» и злую эпиграмму «Иной имел мою Аглаю». Пока был в Кишиневе, познакомился с ревнивой женщиной по имени Екатерина Альбрехт. Пушкин писал: «Женщина историческая и пылкой страсти».
Потом была Людмила Инглези – цыганка, которая, если верить тогдашним слухам, вскоре после разлуки с поэтом умерла от тоски и неразделенного чувства.
А потом у Пушкина была феерическая Калипсо Полихрони – пятнадцатилетняя любовница Байрона, гречанка, говорившая на шести языках и приехавшая в Кишинев из Одессы в середине 1821 года с матерью.
Мать Калипсо славилась как колдунья-предсказательница будущего – у неё на голове был бархатный черный колпак с каббалистическими знаками, а когда она входила в транс, её волосы вставали дыбом и приподнимали колпак. Калипсо была плоскогрудой, с орлиным носом, маленькой и тощей. Чёрные густые волосы красиво контрастировали с нарумяненными по турецкой моде щеками. Она прекрасно пела: «У неё голос был нежный, увлекательный не только, когда она говорила, но даже когда с гитарой пела ужасные, мрачные турецкие песни». Одну из них, прямо с её слов Пушкин переложил на русский язык под названием «Чёрная шаль». Что касается любовной страсти, Пушкина к ней тянула носившаяся по Кишиневу легенда о том, что Калипсо познавала страсть в объятьях самого лорда Байрона!
Когда Пушкин предавался любви с маленькой Калипсо, он впадал в экстатическое состояние, ибо ему казалось, что так он вступает в контакт со своим кумиром, собратом и «духовным наставником».
Пушкин писал Вяземскому: «Если летом ты поедешь в Одессу, не завернешь ли ты в Кишенёв? Я познакомлю тебя <…> и с гречанкою, которая целовалась с Байроном». Поэт посвятил ей стихотворения «Гречанке» и «Иностранке».
Гаврилиада
