Брачная ночь с горцем - [5]

– Я убью тебя! – выкрикнул Торн, мысленно проклиная свой ломающийся мальчишеский голос. – Убью, слышишь? Если она мертва, клянусь Христом и всеми старыми богами, ты тоже покойник!

Лэрд расхохотался в ответ. Хохотал громко и долго, от души. И Торну казалось, что этот смех выдавливал по капле то, что осталось от его сердца.

– Вот это вряд ли! Нет, ты не убийца! – И отец снова покатился со смеху – эта мысль безмерно его развеселила. – Так вот, пока не научишься убивать, в этом замке больше не появляйся! В следующий раз, когда мы встретимся, лучше тебе, трусишка, быть готовым бросить мне вызов!

Наверное, целый полк англичан не смог бы устроить замку Рейвенкрофт такую осаду, какую предпринял Торн той ночью. Словно бешеный зверь бился и рвался он в каждую запертую дверь. Тяжелым камнем разбил окно на первом этаже, исцарапался в колючем терновнике – лишь для того, чтобы обнаружить, что не сможет влезть в окно, помогая себе лишь одной рукой.

Торн так и не узнал, что привело Каллума тем утром под стены замка. Не узнал, сколько часов бродил под стенами, выкрикивая бессвязные проклятия, прежде чем верный друг обнаружил его, бесчувственного и полузамерзшего, на холодной земле под окном материнской спальни. Он смутно помнил, как далеко на востоке, над горами Кинросс, занимался серебряный рассвет. Помнил, как не мог шевельнуться от холода, как сорвал голос, но продолжал кричать. И это кричала его душа.

И Торн помнил свою клятву. Перед тем как лишиться чувств, он поклялся, что вернется сюда, когда научится убивать.

Этой ночью Торн видел свою мать не в последний раз. Но в последний раз она видела его.

Глава первая

Гэйрлох, Уэстер-Росс, Шотландия, осень 1880 года

Двадцать лет спустя

– Так это правда? Граф Торн заключил сделку с дьяволом? – Зычный голос со странным шотландско-ирландским выговором вонзился в ночную мглу, как шпора вонзается в бок коня.

Стоя на Саннда-Мхор, широком песчаном берегу, спускавшемся к заливу Страт, Гэвин Сент-Джеймс узнал обманчиво легкие шаги мужчины за спиной еще до того, как тот подал голос.

– Такое со мной не в первый раз, – откликнулся он, оборачиваясь и сжимая в знак приветствия крепкое плечо Каллума Монахана. – И наверняка не в последний. Нечистый являлся мне во множестве обличий, так что вряд ли ему удастся чем-то меня удивить.

Даже в неверном свете костра смугловатая обожженная солнцем кожа Каллума странно контрастировала с глазами – золотисто-карими, сияющими почти неземным светом. Глаза у него были точь-в-точь как у сокола, что сидел сейчас на его левой руке с накрытой колпачком головой.

– Мы с тобой через многое прошли, и все же ты не похож на человека, которого преследуют демоны, – заметил Каллум.

– Внешность обманчива… – Гэвин пожал плечами, сверкнув своей знаменитой белозубой улыбкой.

Каллум знал: демоны Гэвина темнее черных вод между островом Лонга и берегами Саннда-Мхор. У него не осталось на свете никого, кроме сводных братьев, причем один из братьев был повешен за государственную измену, второй стал королем преступного мира, а третий – печально известный лэрд Маккензи, тот самый, которого все называли Демоном-горцем.

– На этот раз, если нас поймают, быть тебе повешенным на стене Рейвенкрофта, – предрек Каллум, всматриваясь вместе с Гэвином в безлунную ночь в поисках прибывающего судна.

Местные прозвали Каллума Мак-Тайром, на старом языке это означало «Сын Земли» или же – «Повелитель Зверей».

Гэвин думал о своем брате Лиаме, нынешнем хозяине Рейвенкрофта. От отца Лиам унаследовал не только титул, но и буйный нрав, а также склонность к жестокости.

– Рано или поздно один из нас убьет другого. Такова судьба всех мужчин Маккензи. – Иронически хмыкнув, Гэвин наклонился, чтобы подбросить полено в костер. «Любопытно, – думал он, – что почувствует Демон-горец, увидев, как еще один его брат болтается в петле?» – Но так далеко на север Рейвенкрофт не заходит. Может, он и лэрд Маккензи, однако эта территория – замок Инверторн, деревня Гэйрлох и берега залива Страт – моя земля. И ему это прекрасно известно.

– И здесь так удобно прятать контрабанду! – Золотистые глаза Каллума сверкнули лукавыми огоньками.

– Вот именно, – согласился Гэвин.

В тишине ночи вдруг послышался плеск – легко узнаваемый плеск весел, возвещавший о прибытии баркаса.

– Заговори о дьяволе… – Каллум шагнул во тьму, к самой кромке прилива. Легкий ветерок развевал на нем темный плащ и килт, превращая их в тени, и сам Каллум сейчас более походил на призрака, чем на человека. – Вот и он, Грач.

– Ума не приложу, как он собирается причаливать к каменистому берегу в полной темноте, – пробормотал Гэвин. – Любой другой на его месте хотя бы фонарь зажег!

Каллум бросил на него загадочный взгляд.

– И на земле, и на море – свои демоны. – Мак-Тайр что-то шепнул своему соколу, тот сорвался с его руки и, сделав несколько кругов над головой хозяина, исчез во мраке. – На мой взгляд, Саннда-Мхор вполне безопасен, но если вдруг появятся чужаки, то Мананнан Маклир даст нам знать.

Гэвин кивнул и, подойдя к старому другу, стал с ним рядом. Прилив мягко коснулся его сапог, слизывая с них песок. Гэвин зажег фонарь, который принес с собой, и подал знак приближающемуся судну.