Божий поселок - [19]

— Впредь попрошу вас не задавать мне этого вопроса!— разозлился Салман.

— Э, дружок, да вы обиделись!—рассмеялся Нияз.— Ну хорошо, сколько вам за него заплатить?

— Сколько сочтете нужным.

— Что это за разговор? А если я захочу его так просто оставить у себя?

— Попросите меня, может, и оставлю! — в тон ему ответил Салман.

Ниязу такой ответ понравился.

— О делах поговорим потом,— неожиданно сказал он,— давайте-ка выпьем по чашке чаю.

Нияз крикнул официанта из соседней чайной, заказал ему чайник чаю и сладостей. Салман стал было отказываться, но Нияз и слушать ничего не хотел.

Заметив, что официант все еще стоит, прислушиваясь к разговору, Нияз набросился на него.

— Чего уставился? А ну-ка живо, Да скажи Шейху-джи, пусть пришлет самое свежее, а не то, что с утра лежит.

Официант ушел. Вскоре он вернулся с подносом. Нияз сам налил чаю Салману и настойчиво угощал его сладостями. Он делал все это совершенно бескорыстно, ему просто понравился этот тщедушный, но, видимо, гордый юноша.

— У вас что-то не ладится? — как бы между прочим спросил гостя хозяин.

— Если бы ладилось, я бы не принес к вам термос,— прямо ответил ему Салман.

Ниязу стало жаль его.

— Вам нужны деньги,— участливо продолжал он.

— Да, сколько вы мне дадите за этот термос?

— Хватит, оставьте его в покое, будь он неладен! — Нияз вытащил из кармана пятьдесят рупий и протянул Салману.— Этого достаточно?

Салман ничего не понимал. «Что это значит?—подумал он.— Чего это он вдруг стал так внимателен ко мне?»

Видя, что гость молчит, Нияз настоятельно сказал!

— Сначала положите это в карман.

Салман спрятал деньги.

— А термос можете забрать с собой.

— Почему? — снова удивился Салман.

Нияз хлопнул его по спине.

— Друг мой, мы тоже знаем, что такое благородство. Деньги, проклятые, с одной стороны приходят, с другой — уходят. Говоря по правде, я и тогда не хотел покупать ваши часы, но потом решил: первое знакомство — что вы можете обо мне подумать. Времена-то ведь такие тяжелые.— Нияз говорил неправду. В тот день ему и мысли такой в голову не приходило. Если бы он смог, так не дал бы за часы более тридцати рупий. Но сегодня он был настроен по-иному.

Салман был потрясен. Человек, которого он считал отъявленным негодяем, оказался таким благородным! Но что ему ответить?

— Пусть термос останется у вас,— выдавил он наконец.— Когда я верну деньги, тогда и заберу.

Нияз прикинулся оскорбленным.

— Не надо обижать меня. У друзей счета ведутся в сердцах, а такие сделки между ними не годятся.— Он становился слишком бесцеремонным, но теперь это Салмана не раздражало. Они проболтали до вечера.

Нияз зажег лампу. Салман, пообещав наведываться, распрощался и вышел из лавки. В дверях он чуть было не столкнулся с каким-то пареньком. Это был Ноша. Он раньше заметил Салмана и быстро юркнул в сторону.

Переждав, когда Салман отойдет подальше, Ноша вошел в лавку.

Сегодня он не принес ничего, но хотел попросить у Нияза в долг одну рупию. Ноша договорился с Раджой и Шами пойти в кино. Однако стоило ему заикнуться о деньгах, как Нияз резко оборвал его:

— Нечего зря шляться сюда! Будет что продать, так приходи!

— Завтра я обязательно принесу вам что-нибудь,— пытался уговорить его Ноша,— только дайте сегодня одну рупию.

— Я уже тебе раз сказал. Не приставай!

Ноша постоял перед ним, понурив голову, потом нехотя повернулся и пошел прочь.

— Эй, так и уйдешь? — окликнул его Нияз. Ноша оглянулся: Нияз смотрел на него, улыбаясь. Он поманил Ношу пальцем, и тот, обрадовавшись, подбежал.

— В кино собрался?

Ноша кивнул головой. Нияз хрипло засмеялся и одним духом вылил на него ушат ругательств. Затем достал из кармана рупию и швырнул ее мальчику.

— Смотри, это кино тебя до хорошего не доведет!

Ноша молча поднял рупию.

— Завтра обязательно принеси что-нибудь,— став вдруг серьезным, строго сказал Нияз,— а то больше ни рупии не получишь.

Ноша радостно закивал и стремглав выскочил из лавки. Он быстро добежал до своего переулка. Фонарь на углу уже горел, но Раджи там не было. На заборе соседнего дома сидел Шами. Ворот рубахи у него был разодран, из нижней губы сочилась кровь.

Он взглянул на Ношу глазами, полными слез, и обтер полой рубахи кровь с губы.

— Что случилось? Отец всыпал?—спросил Ноша.

Шами отрицательно замотал головой.

— Нет!

— Так что же?

Шами опять ничего не ответил, из глаз его брызнули слезы.

— Да что же случилось, наконец? — разозлившись, набросился на него Ноша.

— Сын доктора Мото и их слуга избили,— едва выговаривая слова, сквозь слезы ответил Шами и залился пуще прежнего.

— Тот самый долговязый негодяй?! Но что же вы не поделили?

— Да ничего,— всхлипывая, начал объяснять Шами.— Днем я шел домой на обед и встретил его. Он говорит: «Давай сыграем в кости». А сам стал жульничать. Я проиграл, так он на мне чуть не полчаса катался, а когда я выиграл — отказался меня катать. Я его не отпускал. Прав я был или нет?

— Конечно, прав. А дальше что?

— Оплеуху залепил мне, аж слезы выступили. Я разозлился, схватил его и — на землю. Он заорал и убежал домой, а вечером заявился сюда со своим слугой, и они исхлестали меня плетками.

— Плетками?! — удивился Ноша.