Божий дом - [82]

— Не говори со мной о ремиссии. Это ад! Послушай, я хочу, чтобы ты меня прикончил.

— Что?!

— Прикончи меня. Я уже мертв, так позволь мне умереть. Я не хотел приходить, она меня заставила. Я готов, ты мой врач, дай мне что-то, что меня прикончит, хорошо?

— Я не могу этого сделать, Сол.

— Дерьмо! Ты помнишь Сандерса? Я был там, на соседней койке. Я все видел. Страдание! Ужас! Не дай мне умереть так, как он. Что? Ты хочешь, чтобы я что-то подписал? Я подпишу! Сделай это!

— Я не могу, Сол, ты знаешь.

— Найди мне кого-то, кто это сделает!

— Я обещаю, что тебе не будет больно, но большего я не могу сделать.

— Боль? А как же боль внутри? В моем сердце? Что мне сделать, доктор Баш, — продолжал он, — умолять? Ты не хочешь, чтобы я страдал, как Сандерс. Ты любил его, я знаю!

Я смотрел в его налитые кровью глаза, инфекция ползла с век к сосудам конъюктивы, бледной от недостатка красных кровяных телец, и я хотел сказать: — Нет, Сол, я не хочу, чтобы ты страдал. Я хочу, чтобы ты умер легко.

— Видишь! Это конец! Прикончи меня!

Я продолжал протестовать, вспоминая, как страдал и умирал Сандерс, жуткая мысль пришла мне в голову, жуткая потому, что на мгновение она не казалась такой жуткой: «Да, Сол, я прикончу тебя!» И я начал работать, как сумасшедший, чтобы его спасти!

Я вернулся в отделение и прошел в комнату с неизлечимой пациенткой Поцеля. Толстяк все еще был там, они играли в карты, болтали. Когда я заглянул, что-то странное случилось в игре, и они оба залились смехом.

После утреннего разбора карточек, когда Толстяк отправился есть, а Хупер в патологию, ГМП с невинным видом сказал мне, что Лайонел-Пуловер позвонил ему и попросил осмотреть «красные штучки», которые появились на его великолепном лобке и страшно чесались. Эдди спросил меня, что ему делать и я ответил:

— Делать?! Ты — доктор, делай то, что делают доктора: осмотри его. Назначь осмотр здесь через пять минут.

Я попросил оператора позвонить Толстяку, Хуперу, Сельме и медсестрам, Рыбе и уборщикам и направить их в Город Гомеров немедленно. Я увидел Лайонела, идущего по коридору. Нервно оглядываясь, он вошел в дежурку. Я подошел к вызванной мной толпе и сказал: «нам нужно идти в дежурку, немедленно!» — и все десять человек вошли туда. Лайонел был в голубом лишь выше пояса и сидел на столе с голым низом, почесывая свои коричневые лобковые волосы. Глотай Мою Пыль сидел напротив него в раздумии. Увидев нас, Лайонел покраснел и начал что-то мямлить. Потом он решил, что он не хочет объясняться и остановился, сказав:

— Это по поводу моего здоровья.

— Лобковая вошь, — сказал Эдди, — у Лайонела венерические мандавошки.

— По поводу здоровья? — сказал я. — Вы знаете, мы не можем винить Лайонела за это, нет не можем. Мы можем только винить систему, систему в которой околомедицинский персонал охотится за бесплатной консультацией. Насколько часто в Доме кто-то хлопает меня по плечу и говорит: «Эй, док, у меня проблема, не посмотришь?»

Лайонел надел трусы и серые элегантные брюки и отчалил. С этой минуты, сталкиваясь с Лайонелом, все о чем мы думали — его населенный мандовошками лобок.

— Зря ты это сделал, Баш, — сказал Толстяк, возвращаясь со мной в отделение.

— Почему нет?

— Потому что ребят, вроде Пуловеров, невозможно победить. Как только ты вступаешь в борьбу — ты проиграл. Начальник Лайонела, шестерка-Марвин, определяющий направление пациентов, испоганит тебе жизнь. Пойми, Рой, ты старше Хупера и Эдди, ты можешь отступить и жить с этим. Это тяжело и без Пуловеров, Частников и Слерперов, усложняющих твою жизнь.

— Сдаться этим ублюдкам?

— Этого я не говорил!

— И каков же выбор? — спросил я, испытывая его.

— Не дай им себя использовать, Рой. Используй их.

— Как?

— Так, — сказал Толстяк, усаживаясь напротив Джейн До и доставая секундомер. — Наблюдай.

— Что ты делаешь?

— Использую их. Объясню через десять минут.

— Послушай, я хочу домой. Я расскажу про своих пациентов Хуперу.

— Вперед. Возвращайся через десять минут, и я все объясню.

Я вернулся в дежурку, рассказал Хуперу про пациентов, и я знал, что он не слушал, но мне было чихать, и я пошел домой. Хупер читал пособие, которое я использовал в начале года «Как это делается», часть о дренаже плевральных выпотов. Мне показалось это необычным, так как мы прошли уже через полгода интернатуры, а это являлось стандартной процедурой. Так как мы взяли за правило помогать друг другу, даже если это значило, что мне придется задержаться, я спросил Хупера, не нужна ли ему помощь. Он спросил:

— Ты о Лайонеле?

— Нет, о себе.

— Нет, я прочту главу и пойду дренировать легкие Розы Бадз.

Я оставил его читать книжку, используя палец, как воображаемую иглу на своей груди, намечая путь к выпоту Розы Бадз. Толстяк щелкнул секундомером, когда я к нему подошел, повернулся ко мне и спросил:

— Чего не произошло?

— Не знаю.

— Десять минут, Баш, а Джейн До не пернула.

— И?

— И, значит, ее кишечник полностью выключился впервые за все время в Доме. И именно этот экстракт может излечить диарею в Ассоциации Ветеранов. Хорошее дело и состояние! То, что нужно мне и миру! Используй их, Баш, используй их!