Божий дар - [5]

Он захлопнул дверцу почтового ящика, сунул рекламный проспект в карман, хлебнул кофе и потащился обратно к дому, надеясь, что Мардж уже одета и скоро он сможет наконец спокойно позавтракать хорошенькой порцией чистого холестерина с поджаристой корочкой. Пожалуй, это будет омлет с беконом. И сверху немного грибов. И еще — совсем уж для полного счастья — парочка свиных сосисок, если, конечно, Мардж тайком не выкинула их из морозильной камеры. Решено. Свиные сосиски — вот что ему требуется сегодня утром!

На соседском участке возле клумбы незнакомая женщина возилась с цветами. Похоже, соседи таки пригласили флориста заняться их садиком.

Женщина стояла на коленках перед почти законченной клумбой. В руках — садовые ножницы. Огненно-рыжие волосы, россыпь веснушек на носу, садовые перчатки и шорты перемазаны землей. Наверное, она не ожидала, что кто-то увидит ее в такую рань. А может, ей просто было плевать.

В руках женщина держала кустик каких-то мелких розовых цветочков. Бегония? Анютины глазки? Розы? Сэм никогда не разбирался в цветах… Она что-то говорила этим своим цветочкам — негромко и дружелюбно. Она делала это совершенно всерьез и, похоже, верила, что цветочки ее слушают и понимают. С таким же выражением лица двоюродная племянница Сэма, Люсиль, разговаривала со своими плюшевыми медвежатами. Правда, Люсиль было пять с половиной лет.

Вообще-то Сэм привык считать, что люди, склонные беседовать с неодушевленными предметами или растениями, нуждаются в помощи психиатра. Но, увидев в шесть утра, как посреди фешенебельного пригорода Нью-Йорка незнакомая рыжеволосая женщина в перемазанных землей шортах делает внушение кусту бегонии (или как там эти цветочки зовут), он почему-то нашел это страшно трогательным. Наверное, это очень добрая женщина. И веселая, и нежная. И совершенно непохожая на его жену Маргарет.

Женщина, закончив разговор с кустиком, сунула его корнями в приготовленную ямку и присыпала их землей. Она выпрямилась, прикрывая лицо тыльной стороной ладони в грязной перчатке, глянула на солнце, улыбнулась. Она была не только доброй, нежной и веселой. Она была еще и чертовски красивой, когда вот так стояла, улыбаясь солнцу.

Сэм вдруг подумал, что с такой женщиной, наверное, здорово было бы провести пару дней в Париже. Он, правда, немедленно устыдился таких мыслей. В свои двадцать пять лет Сэм знал только одну женщину — свою жену.

Горячий кофе из кружки плеснулся на рукав. Сэм заскакал по траве, тряся обожженной рукой. С левой ноги слетел шлепанец. Господь всемогущий! Он и забыл, что торчит на лужайке в полосатом старом халате и с кружкой в руке. Как неудобно. Скорее всего, рыжая женщина решит, что он полный идиот.

— Сэм, почему ты не одет?! Зачем ты снова вытащил этот дикий халат? Я хотела отдать его в церковь для благотворительной распродажи!

Ну вот, Маргарет его застукала. Теперь уж он окончательно выглядит идиотом, который даже прилично одеться сам не умеет.

— Не забудь, в одиннадцать — совещание. Отец просил тебя не опаздывать! — сказала жена, садясь в машину.

Маргарет была дочерью делового партнера его отца, работала вице-президентом в семейной фирме по производству высокотехнологичного строительного оборудования, где Сэм, инженер-электронщик по профессии, занимал скромную должность заместителя старшего технолога. Так что Мардж приходилась ему не только женой, но и начальством.

Подобрав шлепанец, Сэм водрузил его обратно на ногу и зашаркал в дом. Дико неудобная ситуация. Хочется сквозь землю провалиться. Но до чего же славная женщина! Стоя на крыльце, он все же не выдержал и обернулся. Рыжеволосая женщина засмеялась низким грудным смехом (почему-то совершенно необидно) и помахала ему рукой.

Много лет спустя Дженни призналась, что в тот день, глядя на скачущего по газону Сэма, который пытался отряхнуть кофейное пятно с халата (зрелище нелепое до невозможности), она подумала: хорошо бы этот мужчина был моим мужем. Я родила бы ему ребенка, и мы были бы счастливы во веки веков и умерли в один день глубокими старичками. Подумала — и сама испугалась. Джейн Миллз, о чем это ты? С чего такие мысли? Парень женат! Его жена — красивая, подтянутая, в наглаженном деловом костюме — как раз сейчас усаживается в свой новенький «Порше». Ты же дала себе слово: больше никаких женатых мужчин!

Джейн стояла на лужайке, вся перемазанная землей, и думала, что жизнь устроена как-то уж очень несправедливо.

Сэм не знал, что Джейн давала себе какие-то там обещания насчет женатых мужчин. Он был не в курсе, что за плечами у этой веселой рыжеволосой женщины — глупейший студенческий брак с художником, который оказался алкоголиком, к тому же поколачивал ее (после очередной ссоры Джейн сделала аборт, подала на развод и сбежала в Нью-Йорк, чтобы начать новую жизнь), и почти десять лет мучительных отношений с женатым писателем, замешенных на лжи и пустых обещаниях. Отношения были тяжелые, изматывающие, из-за них не хотелось жить. Однажды Джейн нашла у своего писателя пузырек со снотворным и выпила почти все. Слава богу, она вовремя испугалась и успела позвонить в службу спасения. Проведя трое суток в отделении интенсивной терапии центрального госпиталя, Джейн вышла оттуда с синяками от капельницы под ключицей и твердым решением: больше никакой любви (во всяком случае — к женатым мужчинам). Любовь — мучительна. Любовь чуть не убила ее. Пора остановиться.