Божество смерти - [4]

В холодную ночь, подумал Маленький Лось, звезды кажутся больше. Звезды он тоже не любил. Он вообще не любил выходить из дому. Особенно не любил Маленький Лось разный шум. Ему нравились компьютеры, комнаты с кондиционерами и люди, которые не повышают голоса, что бы ни случилось. А тут Бегущий Олень орет на шамана, Большой Буйвол все ревет. Маленький Лось наконец решился:

– Читай свои молитвы, шаман. И пой песни. Поздно уже и холодно. Большой Буйвол – хороший парень, и всегда таким был. Из лучших. Дай ему передохнуть. Да и мне заодно. И остальным – тоже.

– Во-во, – поддакнул Бегущий Олень.

Остальные дружно присоединились, и шаман в конце концов устало покачал головой.

– Я стар. И мне уже не пережить того, что случится, но вам придется увидеть все это самим.

– Да ничего, старик, ничего и никогда не случается. Если твое колдовство так сильно, то что мы до сих пор делаем в этой вонючей дыре, куда засунули нас белые люди? Давай, делай что полагается, пусть успокоится Большой Буйвол, а потом пойдем домой и выпьем как следует.

Произнес эти слова все тот же Маленький Лось, но чувствовалось, что присутствующие вполне с ним согласны.

Опустившись на колени, старик простер руки – ладонями вверх – и запел; голос, ритм самой земли слышались в этой песне, голос неба и ритм Вселенной, сверкающей мириадами огней над холмами кладбища народа оджупа. И Большой Буйвол вдруг запел на своем смешном языке ту же песню. Бегущему Оленю словно кто-то шепнул на ухо, что нужно разжечь огонь, но Маленький Лось уже собирал ветки. Шаман наклонился к самой земле – и выпрямился, держа в ладонях горсть священных грибов.

Он бросил их в огонь. Взвился сизый дым, и все сгрудились вокруг, вдыхая его, и выдыхали вместе со словами священной песни – шаман и молодые воины на языке оджупа, Большой Буйвол – на своем сумасшедшем языке.

Столб дыма ширился, танцевал, обвивался вокруг собравшихся – и послышался низкий протяжный вой, ниже, чем рычание медведя, пронзительней, чем голос койота. Сталь звенела о сталь, крики раненых неслись в воздухе, хотя собравшиеся вокруг костра знали, что каждый из них жив и невредим и не собирается ни с кем сражаться. Большой Буйвол теперь смеялся, а Маленький Лось заходился в крике – и тут слуха их достигли слова.

Позже они никак не могли сойтись во мнениях, на каком языке прозвучали эти слова – на оджупа или английском.

И каждый спрашивал себя: интересно, на каком языке услышал их Большой Буйвол, но спросить его они не решались.

– Похоже, вы парни что надо!

Голос шел прямо из пламени. В пламени стоял человек. И он смеялся. Человек был одет в костюм, но было видно, что сбит он крепко. Ничего не скажешь, настоящий мужик – белозубая улыбка, мощная челюсть и глаза, которые, казалось, блестят в темноте.

В руке он держал небольшой чемоданчик. Человек не горел в огне. Чемоданчик тоже не горел – и вдруг пламя исчезло, словно его сдул внезапно налетевший вихрь. Но вихря не было.

– Ну, выпьем, ребята? – подмигнул незнакомец. – Пошли, повеселимся!

– Магазин закрыт, – хмуро промолвил Маленький Лось. – Так я и знал, что все-таки опоздаем.

– Закрыт! И пятерым классным парням, выходит, нечего выпить? Кто же, интересно, закрыл его?

– Закрыл его штат. Он его и держит. Этот винный магазин – собственность штата. Торгует в разлив и в бутылках. А сейчас он закрыт, – объяснил незнакомцу Маленький Лось.

– Какой штат?

– Оклахома. Вы сейчас есть в Оклахома, мистер. А как вас звать? – спросил Бегущий Олень.

– Зови, друг, как тебе нравится. И вообще, проси чего хочешь. Я, ребята, прибыл, чтобы сделать вас богатыми, сильными, знаменитыми. Чтобы вас все кругом уважали. Я сделаю из вас настоящих мужиков, черт возьми! Таких, что здешние и через тысячу лет будут вспоминать, как вы пели у костров свои военные песни, – и вспоминать со страхом и благоговением! Вот зачем я пришел сюда.

– А зовут вас?..

– Итак, магазин. Вы что же, так и позволите этому самому штату указывать вам, когда и где выпить? Так живут только рабы. Вы что, рабы, ребята?

– Он закрыт, мистер, – мотнул головой Маленький Лось. – Мы опоздали.

– И кто же его закрыл? Кто позволил себе распоряжаться на земле, которая всегда была вашей? У свободных, сильных, настоящих мужчин должна быть своя земля! А где ваша?

– Вы кто есть? – спросил Бегущий Олень.

– Я тот, кто готов обеспечить вас классной выпивкой – такой, какую вы любите, – когда бы вам ни захотелось. И уж точно без указки этой Оклахомы, или как ее там...

– Ну, не знаю, – пробурчал Бегущий Олень.

– Вот ты, друг, сильный, большой! Скажи, чего ты боишься?

Имени его они так до сих пор и не знали, но говорил он дело, это было ясно всем. У этого жилистого чужака, появившегося невесть откуда – прямо из пламени, были ответы на все вопросы. И когда гуськом вслед за ним они сходили с холма, никто не заметил, что шамана рядом с ними не было. Он остался там, на священном холме, и, вжавшись в землю лицом, плакал, плакал, словно малый ребенок – ибо совсем не этого духа хотел он вызвать своим колдовством. Не заметили они и Большого Буйвола, бредущего позади словно в трансе и бормочущего что-то на чудном языке, которому научил его белый человек в Чикаго.