Божественные головоломки, или Война за любовь - [43]

— Значит, ты хочешь оставить мне эту вещицу, пока развлекаешься в мирах? — констатировал Дракон Бездны, приобнимая богиню. — И чем же ты будешь заниматься, моя дорогая, да еще в компании Сумасшедшего Лиенского?

Услышав свое неофициальное лоулендское звание из уст Повелителя Межуровнья, Элегор довольно ухмыльнулся и отсалютовал Злату.

— Сложно сказать однозначно, — протянула Элия, откинувшись в объятия Злата, как в стоячее кресло. — Могу только ответить, что намереваюсь делать: мистифицировать Нрэна, а заодно, если получится, разведать, чем таким интересным занялись демоны этого региона.

— Как всегда максимум пользы для Мироздания и Лоуленда при соблюдении личной выгоды и удовольствия. Для этого тебе нужны личины работы Туолиса? — резюмировал Повелитель, склонив голову и обдавая горячим дыханием шею принцессы.

— Совершенно верно, мой дорогой лорд, вот только пока твой архонг, так некстати усланный куда-то в Бездну, не прибыл, мы вынуждены развлекаться играми с другими демонами в Межуровнье, — потершись щекой о лицо Злата, промурлыкала принцесса.

— Впрочем, вы и из игр извлекли немалую пользу, — хмыкнул Дракон Бездны, — а Туолис будет в резиденции через несколько минут. Я открою ему врата в залу арадов, дабы вы могли обратиться с просьбой.

— Благодарю, — улыбнулась Элия и, вытянув откуда-то серебряный обруч с одним из самых великолепных сапфиров, какие только видел Элегор, водрузила его на голову.

— Знакомый камень, — заметил герцог.

Кажется, богиня основательно приготовилась к встрече с архонгом арадов, прихватив знак симпатии и высокой милости — камень пропуск, подаренный Туолисом Богине Любви в их первую встречу. Второе свидание на осеннем балу, свидетелем которого был Элегор, и ради коего паук принял облик бога-мужчины, закончилось более драматично. Взбесившийся Лейм едва не прикончил паука-демона и основательно поцапался со Златом, явившимся на защиту подданного. Виделась ли богиня с Туолисом в третий раз, о том герцог не знал. Впрочем, паук, каким бы демоном он ни был, оставался созданием мужского пола, а значит, Элегор ничуточки не сомневался, леди Ведьма заставит его делать именно то, что нужно ей. В данном случае желания Элии и герцога полностью совпадали.

Будь на месте паука-демона какой-нибудь хорошо знакомый бедолага, Элегор, может, и возмутился бы, но не насчет Туолиса и не в этот раз. Проблема двойных стандартов ничуть не беспокоила бога.

Злат не стал водить посетителей по многочисленным помещениям резиденции. Точно их количество ни разу не подсчитывалось ни самим Повелителем (зачем?), ни его слугами (кто бы позволил?), да и вряд ли могло быть подсчитано в силу постоянной изменчивости самой обители Владыки Бездны. Резиденция не только обладала собственными пространственными категориями, но и распоряжалась ими, не сообразуясь ни с какими логическими закономерностями, кроме прихоти Повелителя. Несколько шагов в изумрудном тумане и вот уже трое ступили в совершенно иное пространство. Никакого марева, дымки или иной субстанции, долженствующей скрывать роскошный интерьер залы или его отсутствие, здесь не водилось. Бледно-голубой тончайшей с виду тканью были обтянуты стены, или не разберешь, сама ткань была стенами. Симметрично ограненные плитки сотен черно-синих оттенков, каждая из которых чем-нибудь да отличалась от всех остальных, служили полом. Потолок из мерцающей нежным перламутром завесы, изгибающейся мягкими волнами, изливал приятный глазу свет. Уже знакомая с техникой ткачества арадов и их талантами в обработке камней Элия готова была поспорить, все убранство зала — плитка и ткани — выполнено лапами искуснейших демонов-пауков. Богине тут же захотелось выпросить несколько десятков метров светящегося шелка для нового оформления гостиной в Лоуленде.

Словно специально синхронизировав свое появление с визитом просителей и Повелителя, в зале, не имевшей видимых дверей, окон, люков и иных больших и малых отверстий, бесшумно возник Туолис, архонг арадов — гигантский паук в черной, мрачно проблескивающей броне, покрытой тягучим смертоносным ядом. Голова прекрасного эльфа венчала этот худший ночной кошмар арахнофоба, проявившийся на светлом фоне стены.

— Туолис! Прекрасный день, как я рада тебя видеть! — с искренней симпатией в голосе воскликнула принцесса, только что не бросилась к чудищу и не расцеловала его угольно-черное, когтисто-шипастое, чешуйчатое тело.

— Дивная богиня, твои слова — песня для моих ушей, а лик — отрада для глаз, — рассыпался в ответных комплиментах архонг пауков-демонов, складывая чудовищные лапы таким образом, чтобы оказаться пониже и приблизить к Элии лицо. Громадное тело двигалось на удивление грациозно.

Музыкальный голос тоже никак не вязался с обликом монстра. Он был столь завораживающе прекрасен, что герцог моментально вспомнил о том, как в первую их встречу Туолис общался с богами исключительно поскрипыванием чешуек, а Повелитель Межуровнья исполнял скромную роль переводчика на этом празднике жизни вовсе не по сиюминутной прихоти.

Голос паука-арада не случайно был столь чудесен. Песнями демоны завлекали жертвы в свои тенета из шелковой нити, и столь велико было притяжение чудных голосов, что сопротивляться им не было никакой возможности. Даже зная о неминуемой смерти, очарованная добыча не в силах была ничего изменить и покорно шла на заклание. Во всяком случае, считалось именно так. Элегор же хоть наслаждался этим звучанием демонической красоты, слушал отстраненно, не испытывая ни малейшей самоубийственной тяги броситься на поиски паутины или пообниматься с ее творцом.