Божественные головоломки, или Война за любовь - [167]

Будто очнувшись от транса, молодой принц резко тряхнул головой и вскочил с кресла, в котором сидел неподвижно, пока Элегор вел рассказ:

— Спасибо, Гор, спасибо и прости, я должен идти к ней сейчас!

— Эй, полагаешь, стрясется что-то скверное? — заерзав в кресле, забеспокоился и Элегор, не в силах точно разобраться, что движет другом: пустая тревога мнительного любовника или трезвый расчет аналитика. — Вроде бы все обошлось. Кровь вампирская наследная чуть ярче, чем обычно проявилась, но ведь Элия и раньше ее силу использовала. Только так она и смогла нам тогда помочь из Бездны Межуровнья жиотоважцев вытащить, Джея от заклятой цепи избавить и теперь Пожирателя упокоила.

— Я не знаю, от всей души надеюсь, виной всему мои глупые страхи, проистекающие из недавнего неприятного опыта открытия собственной сути, только неспокойно на сердце, прости, Гор, я лучше пойду к Элии, — ответил принц.

— Даже если она сейчас с Нрэном? — склонил голову на бок герцог. Личные комнаты блокировали излучение божественной силы, храня тайну уединения.

— Сильнее неприязнь и ревность брата не станут, больше некуда, — криво усмехнулся Лейм, — пусть бесится, коль не может держать себя в руках. Для меня Элия важнее всего.

«Еще бы, ты ведь любишь ее, к тому же, — мысленно согласился герцог, — ты Ферзь Координатор, а она твой Джокер». Почему-то при мысли о том, что Лейм идет к Леди Ведьме, на душе и у самого Элегора стало значительно спокойнее.

Будь свидетелем этой беседы Повелитель Межуровнья, обладающий всей полнотой информации о Колоде Либастьяна, он сделал бы более далекоидущие выводы: один Джокер, движимый высшим чутьем, явился к Ферзю, дал ему поручение позаботиться о другом Джокере.

— Эй, Лейм, я не знаю, важно это или нет, — спохватился герцог и выпалил вслед другу, — а только Элия недавно пророчество получила: «В силе твоей проклятье и спасение твое».

— Я учту, еще раз спасибо, — коротко и почти холодно, слишком был встревожен, ответил мужчина и телепортировался в коридор к покоям кузины, где и был застигнут обеспокоенной Мирабэль. Хрупкая девушка, тащившая за руку Нрэна, как маленький, но очень упорный буксир, смерчем налетела на брата и едва не сбила с ног.

— Лейм, вы должны спасти Элию! — с ходу объявила эльфиечка, распахнув налитые слезами, упрямые глаза со слипшимися ресницами.

— Похоже, ей что-то приснилось на ходу, сколько со змеями не забавляться и не читать сказок, — недовольно пояснил Нрэн, не слишком веривший маленькой сестренке.

У воителя слишком свежи еще были воспоминания о ложной тревоге, устроенной воспитанницей на Новогодье под лозунгом: «Лейма украли демоны Межуровнья!!!». Над бдительным воителем потешался тогда весь Лоуленд. Соваться к Элии, когда она явственно не горела немедленным желанием лицезреть кузена, мужчине совсем не хотелось. Тем паче, что внятно объяснить, от чего собственно надо спасать Элию, маленькая паникерша не смогла.

— Я же говорила, ей очень плохо, какие-то колючки и трещинки внутри появляются, Элия думала, это не ее, а того сударя, которого она вылечила, но я теперь уверена, это не снаружи, а изнутри сестры идет. Может быть, тот сударь ее заразил? Инфекция, бывает, даже богам передается. Элия про себя сильно кричит и вас зовет, братья, неужели вы не слышите? — возмущенное удивление в голосе Мирабэль было невозможно подделать.

— Я слышу, милая, — убежденно откликнулся Лейм.

Свободной рукой Бэль вцепилась в Лейма и устремилась к покоям Элии, туда, куда звал ее божественный дар. Но через несколько шагов лицо эльфиечки исказилось болезненной гримасой, прикусив губку, она сдвинула брови и снова решительно двинулась вперед.

— Бэль? — встревожился Лейм, несмотря на страх за Элию, мгновенно почувствовавший состояние сестренки. — Что? Где болит?

— Ничего, это больная сила Элии… та, с крючочками, она цепляется… — выдавила юная принцесса.

— Дальше мы сами, иди к себе, — сурово велел Нрэн, пока не зная, стоит ли и в самом деле «спасать Элию», но не намеренный подвергать пусть даже надуманным мучениям маленькую сестренку.

— Малышка, тем, что заболеешь сама, Элии не поможешь, если нужна будет помощь, мы тебя позовем, обещаю, — поклялся Лейм.

— Ты пообещал, — крайне неохотно сдалась Бэль, с горечью осознавая собственную бесполезность и слабость, мешавшую помочь любимой сестре и провожая взглядом братьев, помчавшихся к апартаментам Элии.

— Заперто! — в яростном отчаянии выпалил Лейм, рванув на себя серебряного дракончика-кольцо — ручку двери. Магическое творение, исполняя приказ хозяйки, открыло пасть и предупреждающе зашипело, яростно сверкнули зеленые изумруды глазок, напружинились ядовитые коготки.

— Отойди, — велел Нрэн, для которого слово «заперто» было не более чем пустым сотрясением воздуха и «вежливо постучал». Жалобно искрясь ошметками заклинания, разрушенного несгибаемой волей воителя и его не менее прочными мускулами, дверь разлетелась в щепу. Торопливо сотворив иллюзию целостности на месте учиненного разгрома, Лейм поспешил вслед за братом в покои кузины.

Взглядам встревоженных мужчин предстало опрокинутое кресло, сдернутая штора, прочерченные чем-то необыкновенно острым полосы на золотистой ткани обоев и капли свежей крови по которым, как и по следам разгрома, прослеживался путь Элии до большого гобелена на стене гостиной. Там отпечатки резко обрывались.