Божественные бомжатники - [17]

Прорицатель. Точно, но всегда к их общей выгоде. И мальчонку с толку сбивают.

Крутой. А почему? А потому, что у него от природы в голове ветер воет. И голова у него всё больше на плохое настроена. Какое – то отвержение хорошего у него прямо таки на глазах происходит.

Творец. А это яснее ясного. Вишь, как о нём дядька печется! Не бедный. А всё волчонком смотрит. Как бы в лес убежать да что ни на есть скверное учудить. А всё потому, я полагаю, что раньше у него жизнь была распрекрасная, расчудесная и всё ему на блюдечке с голубой каемкой доставалась. А как родители померли и к делу и учебе его стали приструнивать, то и оказалось, что на добро он злом стал отвечать. И теперь его жизнь вся и есть постижение злого, наслаждением злым и совершение злых поступков.

Настя. Какие, как я посмотрю, вы здесь все умные да разумные остались, словно не говенные бомжи сидят да самопальную водку жрут и с помойки квашеными огурцами закусывают.

Крутой. Твоя работа, конечно, чище. Только ты этой работой и сейчас, и при совках занималсь. И отличие все, что тогда по гостиницам шастала в поиске клиентов, а теперь по улицам да переулкам клиентов ищешь, кто позарится. А часть и не платят, а по морде бьют.

Прорицатель. Зачем женщину обижаешь словами, в самое её сердце проникающие. Она может об этом и сама, иногда, думает, но как на лучшую дорогу выйти не знает, поскольку всю свою жизнь только петляла да путалась.

Квашенная. А все мужики на один манер построены. Если что не по ним тут же по морде или словами, или действием. А приголубливать нас их учить завсегда приходится.

Крутой. А ты, что? Еще свое прошлое помнишь? Только думаю, что, пусть даже у тебя и своя семья была, только не кого ты не голубила и тебя не голубили. А лупили тебя и били да так, что пух и перья от тебя летели. А ты всё вспоминаешь. Как было хорошо в твою молодость. И других наставляешь. Вот и всё твое нутро.

Квашенная. Может оно так и было. Больно сильно много плохого пережить пришлось. Только, наверное, и хорошее было. Ведь была семья, как – то ссорились. Затем мирились. Забыла я всё. Здорово били.

Настя. А самое странное в наших бомжеватых мужиках то, что они, как и не бомжи, – не ширяются. И когда расчет увидали с Увальневым не только гринами, но и мешками травы. Их как будто бы и не взяло.

Квашенная. Вот что верно, то верно. И не мужики они вовсе. Михал Иваныч уж на что при совках секретарем был, а не только с бабами завертки устраивал, но и нюхнуть или дозу малую принять не стыдился.

Прорицатель. Да ведь к ширянию нужно еще и желание, а через желание является страдание.

Творец. А вот страдания нам хоть и отбавляй. А потому вышли такие не хорошие. Не ширяемся и всё тут. Хотя что с нами делай, но этого нет.

Крутой. Не хрена вы из бабских слов не поняли. Они плачутся, что вы не ширяетесь, а водярой занимаетесь, только потому, что тут же вам дозу и схлопотали и тем самым себе деньгу достали, пока вы мычались бы тут да телились и в мужских объятиях кумились. Знаю я эту породу. Я ведь и от бабы через то ушёл. Сначала думал её прибить и на мороз выбросить, так допекала своей дурью и желанием денег, денег, денег. А взять я их в горбачевских соплях умиления, а затем ельценского ограбления я уже и не мог. А потому плюнул на бабу, на детей и сам от них сбёг. И только тогда легче стало. Да чтобы я после всех мытарство на мою долю свалившихся, да еще и ширился. Ни зачто.

Вот вам всё, что ниже моего пупа.

Настя. А нам всё, что ниже твоего пупа и за деньги не требуется. Больно худосочное. А сам ты, видно, стервец каких свет ещё не видывал. Им бы детей нарожать, а потом от бабы неизвестно куда сбежать. Натешился, налюбился, а потом и удалился.

Прорицатель. Судить легко, а не судить очень трудно. А лучше всего помнить только то, что сейчас есть да никого не судить, не рядить, есть, пить да жизни улыбаться.

Творец. Всем бы посмеяться, да только грустно становится. Завели какую – то мутатень на плетень, а теперь не разобраться, а потому только и желаю надраться да еще и с вами всеми без исключения расстаться.

Входит Хруст.

Хруст. Перед тем как расстаться, нужно за долги свои рассчитаться. Все мы знаем, какой ты хороший артист в массовках Большого был, какие па и па – де – де выделывал, только пошто ты Настю ребятам Мастера заложил, когда они её и сцапали. А? Сту – ка – чек! Ты думал, мы о тебе ничего не узнаем, и ты будешь продолжать нас за нос водить. А вот оказалось, что мир не без добрых людей, и они нам все и передали, какой ты славный и кудрявый и сколько за свои иудины слова деньжонок на пропой души получил.

Творец. Всякие, даже такие мерзкие слова, как твои, требуют доказательства. Они у тебя есть?

Хруст. А мои доказательства за дверью стоят. Это одно. А другое (бросается к Творцу и вытаскивает из заднего кармана его джинсов две стодолларовые бумажки, потрясает ими). Вот и другие мои доказательства.

Квашенная. О! И после этого ему слабо не пить паленую водяру и не жрать со всеми вами (обращается к Прорицателю и Крутому) соленые огурцы с помойки. А ты, дурак, Крутой. Небось, таких денег в своем инженерном деле не зарабатывал?