Божественная Зефирина - [92]

– Я не видела вас вчера вечером? – спросила вдруг Зефирина, приняв решение улыбнуться и заговорить на очень хорошем итальянском языке. Такое внимание, казалось, тронуло юную ломбардку.

– Ваша милость очень хорошо говорят на нашем языке, – восхищенно сказала девушка. Затем продолжила с лукавым видом: – Я, как и вся прислуга в замке, видела вас во время ужина и восхищалась вами, но ваша милость меня не видели! Возможно, вы были слишком утомлены путешествием и удалились очень рано в ваши апартаменты!

Ужин подавали на эмалированной посуде. В соседстве с Плюш и Роже де Багателем Зефирине было очень тоскливо, и она постаралась сократить пребывание за столом.

– Как вас зовут? – спросила Зефирина, снимая кружевное утреннее платье, чтобы погрузиться прямо в рубашке в оловянную лохань.

Тонкая ткань сморщилась у нее на теле и собралась складками. Зефирина с наслаждением вытянулась в горячей воде, слушая, как юная горничная отвечает на ее вопросы:

– Мария Эмилия Джулия Бенедикта Романа, но все зовут меня Эмилией. По приказу его светлости князя Фульвио я приставлена в качестве прислуги к вашей милости, и я надеюсь, что…

Лед был сломан. Замотав рыжие кудри в жгут на макушке, чтобы не намочить, Зефирина слушала болтовню юной горничной. Та же теперь позволила себе разговориться. Говорливая и совершенно не робевшая, она охотно рассказывала о своей жизни и о жизни своей семьи, бывшей в услужении у князя Фарнелло. У нее было множество братьев и сестер, и у каждого была ответственная должность во дворце.

Зефирина, приняв твердое решение, предприняла большую «военную» операцию по очаровыванию девушки. Она сделала вид, что ее интересует все, что касается Эмилии. Она хотела знать имена всех членов ее семьи, довольна ли она своей участью и не была ли она просватана за одного из лакеев замка.

Да, у Эмилии был жених, но он погиб в битве при Павии… Отвечая на вопрос Зефирины, горничная отвела наполненные слезами глаза. Такое сходство судеб настолько взволновало Зефирину, что она, перестав ломать лицемерную комедию, вдруг поцеловала Эмилию. Она едва не заплакала вместе с ней. Как раз вовремя она взяла себя в руки. Эмилия протягивала ей простыню, чтобы выйти из ванны.

Этот отвлекающий маневр позволил Зефирине вновь обрести ясность мысли. Она быстро сняла намокшую рубашку, и на секунду ее очаровательное перламутровое тело отразилось в зеркале. Без всякого самолюбования Зефирина смотрела на свою лебединую шею, на крутой изгиб бедер и на груди с торчащими розовыми сосками.

– Как ваша милость хорошо сложены! – восхитилась Эмилия. – Его светлости князю Фарнелло очень повезло!

При этом столь прямом напоминании о ненавистном браке щеки Зефирины обдало жаром. Она быстро завернулась в простыню, позволив своей камеристке обсушить себя и подать надушенную рубашку. Разговаривая на всякие безобидные темы, Зефирина дала затянуть себя в корсет, который сжимал ее талию и подчеркивал грудь, одеть одну на другую три юбки, длинную домашнюю кофту. Затем она села перед трельяжем, инкрустированным редкими и красивыми раковинами.

В то время как Эмилия расчесывала ее пышные кудри, Зефирина спросила с безразличным видом:

– Судя по портрету князя Фарнелло, который я получила еще во Франции, я смогла заметить, что волосы у его светлости достаточно светлые?

– о, нет, ваша милость, – тотчас же возразила Эмилия. – У его светлости очень темные волосы и смуглая кожа… из-за сицилийской крови со стороны его матери, покойной княгини из рода Салестра с Сицилии. Его светлость ломбардец только по отцу, покойному князю Фарнелло.

Получив эти сведения, Зефирина поздравила себя с избранной стратегией. Она продолжала, улыбаясь:

– Темный?.. Должно быть, воображение художника сделало его блондином?

– Несомненно, ваша милость.

– К несчастью, в дороге мы потеряли несколько сундуков. Эта миниатюра находилась в одном из них. А хотелось бы вам ее показать, Эмилия, и сравнить ее с портретом его светлости, который должен быть среди портретов его предков в фамильной галерее.

Рыбка попалась на крючок.

– Но, ваша милость, – тотчас ответила Эмилия, – с тех пор как его светлость были ранены, дон Фульвио приказали убрать все их портреты из дворца!

– Ах, вот как? Ну да, конечно, где только была моя голова? Он был ранен! – повторила Зефирина с понимающим видом.

– О, это было ужасно, донна Зефира! Это произошло год назад, тоже весной, во время стычки около озера Маджоре, немного спустя после битвы, в которой ваш рыцарь Байяр нашел свою погибель. Князь Фарнелло целый месяц пребывал между жизнью и смертью. Он выздоровел, но его левый глаз был окончательно потерян.

– Одноглазый! Человек с лицом, наполовину снесенным ударом копья… Так вот что вы от меня скрывали! Лицемеры, притворщики, фальшивые друзья! Я больше никогда не буду вам доверять! О, не возражайте, не говорите мне о своей невиновности! Ты, Ла Дусер… ты об этом прекрасно знал! Хотя бы потому, что ты его видел! А вы, Артемиза Плюш… вы тоже были в курсе дела! И вы промолчали! – метала громы и молнии Зефирина.

Под градом этих обвинений Ла Дусер опустил вниз свою славную физиономию с довольно жалким видом. Нос девицы Плюш вытянулся и стал похож на щучий плавник. Что же касается Гро Леона, то он, будучи очень осторожным, делал вид, будто погружен в глубокий сон под пологом балдахина.