Божественная Зефирина - [101]

– Корабль пленника выйдет под охраной других кораблей. Интересы императора и интересы короля Генриха слишком сильно совпадают, милорд!

– Так как я чрезвычайный посол Англии, то мне очень приятно это слышать, господин Ланнуа. Но, между нами говоря, не вы несете за это ответственность…

– Что здесь за шумное сборище? Что за кавардак? Прежде всего, что делают во дворе турецкие посланцы?

– Хм… Великий Сулейман отправил целое посольство для того, чтобы ответить на письмо, которое отослал к нему… хм… хм… я, право, не очень понимаю, каким образом его величество узник… Я должен признать, что положение создалось по меньшей мере затруднительное…

– Скандальное, вы хотите сказать… Христианский король, призывающий на помощь мусульманского султана…

Куда мы идем, я вас спрашиваю, если более не соблюдаются элементарные законы рыцарства!

Услышав эти слова, произнесенные возмущенным тоном, Зефирина рискнула бросить взгляд поверх присборенного рукава Леопарда. Она узнала стоящего на площадке башни красивого англичанина из «Золотого лагеря», милорда Мортимера Монроза. Все такой же светлый, как архангел, напыщенный, великолепный и элегантный, это именно он с такой горячностью говорил с коренастым, плотным дворянином из императорской стражи и с костлявым господином, в котором Зефирина без труда опознала по его золоченым галунам и позументам господина Ланнуа, верховного главнокомандующего Карла V и вице-короля Неаполя.

Не заботясь о том, что может обидеть столь важную персону, Мортимер Монроз продолжал упрекать его:

– Король Генрих очень настаивает на том, чтобы мы здесь, на Западе, воюя между собой, не втягивали бы неверных в наши военные конфликты!

– Это верно! – признал Ланнуа, имевший довольно жалкий вид для вице-короля.

– Что скажет император Карл, когда узнает об этом странном посольстве Сулеймана?

– Хм… Судя по тому, что мне сказала на прошлой неделе донья Гермина де Сан-Сальвадор… его императорское величество полностью поглощен теми условиями мира, которые он хочет навязать Франциску I. Из-за династических законов наследования престола, которыми император очень дорожит и которым он придает большое значение, трудно исполнить, между нами говоря, обещание, которое он когда-то дал, предоставить французский престол коннетаблю де Бурбону… Но, что бы там ни было, договор будет очень тяжел для Валуа… Пойдем, послушаем его…

Трое мужчин удалялись вверх по лестнице.

После того как она услышала ненавистное имя «этой Сан-Сальвадор», Зефирина так побледнела, что князь Фарнелло не смог не спросить:

– Вы не больны донна Зефира?

– Вовсе нет! Идемте!

Больше не настаивая, князь Фарнелло протянул руку своей невесте. Она с высокомерным видом проигнорировала его руку и быстро пошла вверх по темной лестнице. Одна ступенька была выщерблена. Башмачок Зефирины попал как раз в выбоину. Она едва не упала навзничь.

Девушка рисковала разбить себе голову о каменные плиты, если бы рука Леопарда не удержала ее в последнее мгновение. В течение краткого мгновения, достаточного для того, чтобы маятник часов качнулся из одной стороны в другую, она стояла, зарывшись лицом в мужской камзол. Однако у нее было такое ощущение, что это мгновение длилось целую вечность. От волнения у нее подкашивались ноги. Она чувствовала, как руки князя все крепче сжимали ее в своих объятиях.

Разозлившись от собственной слабости, Зефирина почти грубо высвободилась и вновь предприняла свое восхождение под пристальным взглядом Леопарда.

ГЛАВА XXXIV САМЫЙ ЗНАМЕНИТЫЙ УЗНИК В МИРЕ

«Я здесь, сир… вы больше не одиноки!» – хотелось закричать Зефирине, со сжавшимся сердцем наблюдавшей за спектаклем, разворачивавшемся в большом зале, имевшем форму ротонды, в Пиццигеттоне.

Узник сидел один за покрытым кружевной скатертью столом. С ним обращались как с королем, но в то же время он был окружен сорока свирепыми кастильскими солдатами с алебардами. Он делал вид, что с прекрасным аппетитом ест блюда, которые ему подавал с соблюдением подобающего этикета и со всеми почестями, полагавшимися королю, предатель, подлец, тот, кто согласился перейти на сторону Карла V… тот, кто изменил ход сражения… проклятый коннетабль… герцог де Бурбон!

Около пятидесяти других важных вельмож-иностранцев, в сопровождении нескольких дам («все похожи на шакалов», думала Зефирина, трепетавшая от бессильной ярости и боли), присутствовали на королевском ужине.

Князь отвел Зефирину на лучшее место, около зарешеченного окна, выходившего во двор крепости.

Слегка наклонив голову, Зефирина увидела сквозь ветви сиреневых глициний Паоло, Ла Дусера, «разговаривавшего» с Гро Леоном, турецкое посольство и всех слуг и оруженосцев тех господ, которые находились в зале.

Франциск I сильно похудел, но сохранил величественный вид. Его живые миндалевидные глаза перебегали с одного присутствующего на другого, быть может, в поисках дружеского лица.

Зефирина приподнялась на цыпочки, надеясь, что король заметит ее в толпе. Судя по лицу пленника, он не заметил среди присутствующих огненную шевелюру своей хитрой саламандры.

– Какая замечательная пьеса для театра! – прошептал металлическим голосом князь Фарнелло в тот момент, когда герцог де Бурбон склонился, чтобы предложить королю голову кабана, лежавшую на эмалированном блюде… – Незабываемый спектакль! Несчастный король… и вероломный предатель – вассал!