Божественная лодка - [38]

Шрифт
Интервал

Спускаясь по каменной лестнице храма, я продолжала думать о Нём. Я вспоминала Его лицо с двухдневной небритостью; Его нежный голос, когда Он пел мне песни; то, как Он слегка хмурил брови, когда курил; удивительное тепло, которое исходило от Его тела, когда Он лежал в кровати, заложив ногу за ногу… Серьёзность Его глаз, когда Он говорил, что мы всегда будем вместе…

Потом я подумала о Соко. О моей Соко, которая каждый день ходит в школу, надев школьную форму: белую блузку с синим жилетом и синюю юбку в складку… О моей выросшей дочке, которая мне уже говорит, что я должна более реалистично смотреть на вещи… Я не заметила, в какой именно момент, но она уже спрятала на дальнюю полку свои игрушки: розового медвежонка и Ари.

Однажды, когда мы с Ним вновь встретимся, я расскажу Ему, как выросла наша дочь. Интересно, что Он скажет в ответ?

Январский ветер свеж, он несёт сухое дыхание и мирный запах спального района. Школа, куда ходит Соко, находится прямо возле этого синтоистского храма.



Когда я вернулась из школы, мамы дома не было: она уехала на урок. Начиная с рождественских праздников «Хару» закрыт, и мама полностью отдаётся преподаванию музыки. Каждый год зимой в баре опускают жалюзи на окна и двери: хозяева закрывают «Хару» на долгие зимние каникулы, а сами уезжают куда-нибудь в путешествие на яхте. Мама сказала, что в этом году они поехали в Ментону[29]. У них довольно много денег.

— Доходов от нашего бара не хватит даже на то, чтобы заплатить за простой яхты на причале, — сказала как-то с улыбкой мама.

Но у хозяев есть ещё своя фирма и свой дом, в котором они сдают квартиры… Я считаю, что каждый человек проживает свою жизнь.

Взять хотя бы нас с мамой. Если воспользоваться маминой фразой, то наша жизнь похожа на камешки, которые будут катиться по миру, пока не встретятся с папой. Несколько лет назад моя мама сама выбрала для нас такой путь. Я не помню точно когда, но она сказала мне это, особенно подчеркнув, что этот выбор был сделан ею.

Я, маленькая, сидела у неё на коленях, а она гладила мои волосы и говорила:

— Так решила я сама! Поэтому я хочу, чтобы ты знала — если мы никогда не встретимся с папой, если мы всю жизнь проживём, как перекатывающиеся камешки, то папа тут абсолютно ни при чём.

Может это, конечно, и так, но всё же это выбор мамин, а не мой!

— Мама, а папа не нарушит обещания?! — спросила я тогда маму. Я была совсем маленькой, и от её слов мне стало очень тревожно на душе.

— Своё обещание? — переспросила мама.

— Но он же пообещал, что обязательно найдёт нас, где бы мы ни были! Так ведь?

— A-а, понятно, — ласково улыбнулась мне мама. — Конечно, папа не нарушит обещания!

Мама нежно поцеловала мою макушку и сказала:

— Знаешь, папино обещание — это такая клятва, которая уже исполнилась в тот момент, когда он её произнёс.



Я люблю январь! В третьей четверти уже так привыкаешь ко всему в школе. Посмотрев на кухне новый календарь, я первым делом включила радио, потом выпила молока и быстро разобралась с уроками. Потом села за домашнее задание по живописи, которое завтра надо сдать в изостудии. Мамы всё ещё не было. Нам задали такой рисунок: разделить лист для рисования напополам, и одну и ту же тему нарисовать под разным углом зрения. Я выбрала тему: дом у моря. Домик голубого цвета на морском берегу. Его видно издалека, когда мы с мамой гуляем. Мама говорит, что это ресторан. В сумерки, когда вокруг дома зажигают огни, он похож на волшебный домик из европейских сказок. Мне очень нравится тот дом!

Вчера я закончила эскиз, а сегодня раскрасила рисунок. Хотя я очень люблю рисовать, мне не нравится запах акварельных красок, от него становится щекотно в носу. Вообще, мне многие запахи не нравятся. Например, запах в автобусах и электричках, запах парикмахерской, запах школьной столовой, запах инвентарной комнаты в спортзале, запах сушёной рыбы и морских водорослей…

Мама говорит, что я слишком привередливо отношусь к запахам:

— Знаешь, Соко, я считаю, у любой вещи есть запах. У каждого запаха свои особенности, каждый уникален… Именно в этом и интерес!

У моей мамы привычка видеть всё только с позитивной точки зрения.

Кстати, если верить маме, то у моего папы кожа пахла ароматом солнечных лучей. Каждый день аромат его кожи был разный. В нём смешивались едва уловимые запахи: джина, шерстяного одеяла, липового цвета, соли… Сложно было выделить какой-то один конкретный запах.

Про папин запах мама мне рассказала месяц назад. На папин день рождения. Ему исполнилось сорок три года. Мы с мамой отметили его день рождения, как отмечали каждый год: спели «Хэппи бёздай», съели торт, сфотографировались, потом разговаривали о папе.

— Его волосы пахли осенью…

— Пахли осенью?!

Моя мама — законченный романтик.

В этом году у нас был торт «Королева Ната». Это один из тех тортов, которые с детства получаются у мамы очень вкусными! Коржи — очень пышные, молочно-белого цвета, а сверху торт украшен взбитыми сливками.

— Интересно, с кем отмечает свой день рождения наш папа? — задумчиво сказала я. Мама на мгновение задумалась, потом грустно улыбнулась.

— Ну… не знаю… — ответила она.


Еще от автора Каори Экуни
Ты сияй, звезда ночная

Счастливые молодожены не занимаются сексом — и не собираются заниматься.Он любит другого.Она любит алкоголь.Они — вдвоем против целого света и готовы отстаивать свое право жить как хотят.Они — сумасшедшие?Можно думать и так. Но в унылом мире всеобщей нормальности ненормальность — их сознательный выбор…


Рекомендуем почитать
Полёт фантазии, фантазии в полёте

Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».


О горах да около

Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.


Он увидел

Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.


«Годзилла»

Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.


Меланхолия одного молодого человека

Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…


Красное внутри

Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.


До заката

Ёсиюки Дзюнноскэ (1924–1994) — известный писатель так называемой «третьей волны» в японской литературе, получивший в 1955 г. премию Акутагава за первый же свой роман. Повесть «До заката» (1978), одна из поздних книг писателя, как и другие его работы, описывает частную жизнь, отрешённую от чего-либо социального, эротизм и чувственность, отрешённые от чувства. Сюжет строится вокруг истории отношений женатого сорокалетнего мужчины Саса и молодой девушки Сугико, которая вступает в мир взрослого эротизма, однако настаивает при этом на сохранении своей девственности.В откровенно выписанных сценах близости, необычных, почти неестественных разговорах этих двух странных любовников чувствуется мастерство писателя, ищущего иные, новые формы диалогизма и разрабатывающего адекватные им стилевые ходы.


Дневник безумного старика

«Дневник безумного старика» выдающегося японского писателя XX в. Танидзаки Дзюнъитиро является одним из наиболее известных произведений не только этого автора, но и всей послевоенной японской литературы. Повесть переведена на многие языки.Перевод на русский язык осуществлён впервые.Роман классика современной японской литературы Дзюнъитиро Танидзаки (1889–1965) «Дневник безумного старика» заслуженно считается шедевром позднего периода творчества этого замечательного писателя. Написанный всего за три года до смерти автора и наделавший много шума роман поражает своей жизненной силой, откровенным эротизмом и бесстрашием в описании самых тонких, самых интимных человеческих отношений.


Дорога-Мандала

Лауреат престижных литературных премий японская писательница Масако Бандо (1958–2014) прославилась произведениями в жанре мистики и ужасов, сумев сохранить колорит популярного в средневековой Японии жанра «кайдан» («рассказы о сверхъестественном»). Но её знаменитый роман «Дорога-Мандала» не умещается в традиционные рамки современного «кайдана», хотя мистические элементы и играют в нём ключевую роль. Это откровенная и временами не по-женски жёсткая книга-размышление о тупике, в который зашла современная Япония.


Лоулань

Содержание:ЛОУЛАНЬ — новеллаПОТОП — новеллаЧУЖЕЗЕМЕЦ — новеллаО ПАГУБАХ, ЧИНИМЫХ ВОЛКАМИ — новеллаВ СТРАНЕ РАКШАСИ — новеллаИСТОРИЯ ЦАРСТВА СИМХАЛА — новеллаЕВНУХ ЧЖУНХАН ЮЭ — новеллаУЛЫБКА БАО-СЫ — новеллаВпервые читатель держит в руках переведенную с японского языка книгу исторических повестей и рассказов, в которых ни разу не упоминается Япония. Более того, среди героев этих произведений нет ни одного японца. И, тем не менее, это очень японская книга. Ее автор — романист, драматург, эссеист, поэт, классик японской литературы XX в.