Божественная Комедия. Новая Жизнь - [115]

100 И так разросся свет в одном огне,[1745]

Что, будь у Рака сходный перл, зимою

Бывал бы месяц о едином дне.[1746]

103 Как девушка встает, идет и, к рою

Плясуний примыкая, воздает

Честь новобрачной, не кичась собою,

106 Так, видел я, вспылавший пламень тот

Примкнул к двоим, которых, с нами рядом,

Любви горящей мчал круговорот.

109 Он слился с песнопением и ладом;

Недвижна и безмолвна, госпожа

Их, как невеста, озирала взглядом.

112 «Он, с Пеликаном нашим возлежа,

К его груди приник;[1747] и с выси крестной

Приял великий долг, ему служа».

115 Так Беатриче; взор ее чудесный

Ее словами не был отвлечен

От созерцанья красоты небесной.

118 Как тот, чей взгляд с усильем устремлен,

Чтоб видеть солнце затемненным частно,

И он, взирая, зрения лишен,

121 Таков был я пред вспыхнувшим столь ясно

И услыхал: «Зачем слепишь ты взор,

Чтоб видеть то, чего искать напрасно?[1748]

124 Я телом — прах во прахе до тех пор,

Пока число не завершится наше,

Как требует предвечный приговор.

127 В двух ризах здесь,[1749] и всех блаженных краше,

Лишь два сиянья, взнесшиеся вдруг;

И с этим ты вернешься в царство ваше».

130 При этом слове огнезарный круг

Затих, и с ним — рождавшийся в пречистом

Смешенье трех дыханий нежный звук;

133 Так, на шабаш иль в месте каменистом,

Строй весел, только что взрезавших вал,

Враз замирает, остановлен свистом.

136 О, что за трепет душу мне объял,

Когда я обернулся к Беатриче

И ничего не видел, хоть стоял

139 Вблизи нее и в мире всех величий!

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

1 Пока я был смущен угасшим взором,

Осиливший его костер лучей[1750]

Повеял дуновением, в котором

4 Послышалось: «Доколе свет очей,

Затменный мной, к тебе не возвратится,

Да возместит утрату звук речей.

7 Итак, начни; скажи, куда стремится

Твоя душа,[1751] и отстрани испуг:

Взор у тебя не умер, а мутится.

10 В очах у той, что ввысь из круга в круг

Тебя стезею дивной возносила,

Таится мощь Ананииных рук».[1752]

13 «С терпеньем жду, — моим ответом было, —

Целенья глаз, куда, как в недра врат,

Она с огнем сжигающим вступила.

16 Святое Благо неземных палат

Есть альфа и омега книг, чьи строки

Уста любви мне шепчут и гласят».[1753]

19 И голос тот, которым я, безокий,

Утешился в нежданной слепоте,

Вновь налагая на меня уроки,

22 Сказал: «Тебя на частом решете

Проверю я. Какие побужденья

Твой лук направили к такой мете?»[1754]

25 И я: «Чрез философские ученья

И через то, что свыше внушено,

Я той любви приял напечатленья;

28 Затем что благо, чуть оценено,

Дает вспылать любви, тем боле властной,

Чем больше в нем добра заключено.

31 Поэтому к Прасути, столь прекрасной,

Что все блага, которые не в ней, —

Ее луча всего лишь свет неясный,

34 Должна с любовью льнуть всего сильней

Душа того, кто правду постигает,

Проникшую мой довод до корней.

37 Ту правду предо мною расстилает

Мне показавший первую Любовь[1755]

Всего, что вековечно пребывает;

40 Правдивый голос расстилает вновь,

Сам о себе сказавший Моисею:

«Узреть всю славу дух твой приготовь»;[1756]

43 И расстилаешь ты, когда твоею

Высокой речью миру оглашен

Смысл вышних тайн так громко, как ничьею».

46 «Земным рассудком, — вновь повеял он, —

И подтверждающими голосами[1757]

Жарчайший пыл твой к богу обращен.

49 Но и другими, может быть, ремнями

К нему влеком ты. Сколькими, открой,

Твоя любовь язвит тебя зубами?»

52 Не утаился умысел святой

Орла Христова,[1758] так что я заметил,

Куда ответ он направляет мой.

55 «Все те укусы, — я ему ответил, —

Что нас стремят к владыке бытия,

Крепят любовь, которой дух мой светел.

58 Жизнь мирозданья, как и жизнь моя,

Смерть, что он принял, жить мне завещая,

Все, в чем надежда верящих, как я,

61 И сказанная истина живая[1759] —

Меня из волн дурной любви спасли,

На берегу неложной утверждая.

64 И все те листья,[1760] что в саду взросли

У вечного садовника, люблю я,

Поскольку к ним его дары сошли».

67 Едва я смолк, раздался, торжествуя,

Напев сладчайший в небе: «Свят, свят, свят!»

И Беатриче вторила, ликуя.

70 Как при колючем свете сон разъят

Тем, что стремится зрительная сила

На луч, пронзающий за платом плат,[1761]

73 И зренье пробужденному немило,

Настолько смутен он, вернувшись в быль,

Пока сознанье ум не укрепило, —

76 Так Беатриче с глаз моих всю пыль

Прочь согнала очей своих лучами,

Сиявшими на много тысяч миль;

79 Я даже стал еще острей глазами;

И вопросил, смущенный, про того,

Кто как четвертый свет возник пред нами.

82 И Беатриче мне: «В лучах его

Душа, всех прежде созданная,[1762] славит

Создателя и бога своего».

85 Как сень ветвей, когда ее придавит

Идущий ветер, никнет, тяжела,

Потом, вознесшись, вновь листву расправит, —

88 Таков был я, пока та речь текла,

Дивясь; потом, отвагу вновь обретши

В той жажде молвить, что мне душу жгла,

91 Я начал: «Плод, единый, что, не цветши,

Был создан зрелым, праотец людей,

Дочь и сноху в любой жене нашедший,[1763]

94 Внемли мольбе усерднейшей моей,

Ответь! Вопрос ты ведаешь заране,

И я молчу, чтоб внять тебе скорей».

97 Когда зверек накрыт обрывком ткани,

То, оболочку эту полоша,

Он выдает всю явь своих желаний;

100 И точно так же первая душа

Свою мне радость сквозь лучи покрова

Изобличала, благостью дыша.

103 Потом дохнула: «В нем[1764] я и без слова

Уверенней, чем ты уверен в том,