Бойня - [15]
Хелена задумалась, медленно отхлебнула кофе и продолжила:
– Для меня это был шанс уехать. Нет, не только, и влюблена была, само собой, по уши. И только представь выбор: уехать или торчать всю жизнь в Эстхаммаре. Я уехала к Микке в Стокгольм, в Юханнесхув. Начала учиться на медсестру – в таком городе, как Стокгольм, столярной работы днем с огнем не сыскать. Потом забеременела…
Она опять замолчала. Видно было, что мысли где-то далеко.
– Никогда не хотела жить в Стокгольме. Все время тянуло на природу. Чтобы Молли жила так же счастливо, как я в детстве. Но для Микки деревенская жизнь – пугало.
– И что случилось?
– Что случилось? Мы подняли лапки. Он – Стокгольм, я – деревня, я – деревня, он – Стокгольм… Даже и ссориться на эту тему перестали. Я работала в ночь, а днем сидела с Молли. Так долго не выдержишь. А потом один здешний парень подсказал: в Йиму продается таунхаус, недорого. И поликлиника есть. Что ж… не совсем деревня, но все-таки и не Стокгольм. И отец близко, на выходные ездила к нему. Сюда, на Каварё. Помогала чем могла.
Ландон не знал, что сказать. Продемонстрировать понимание? Посочувствовать или, наоборот, порадоваться? Какая бурная жизнь… А чем он сам занимался в эти годы? Поступил в университет, остался в университете.
– А он? Отец Молли?
– Погиб.
– Что?!
– Сразу после того, как я уехала… Я еще распаковать коробки не успела. Позвонили из больницы. Автокатастрофа. Ехал из Чисты и свернул прямо перед носом грузовика. Иногда думаю – хорошо, что Молли тогда ничего не понимала. А иногда… наверное, она хотела бы иметь отца.
Наступило долгое молчание. Ландону вдруг захотелось рассказать о своем настоящем отце, но что-то остановило. Вместо этого глотнул остывший кофе.
– Теперь твоя очередь.
– Мне особо нечего рассказать. Поступил в университет, окончил, остался на кафедре.
И замолчал.
Она посмотрела на него скептически:
– И?
– Что “и”?
– Если у тебя нет прошлого, может, есть будущее? Или так и будет продолжаться? “Остался на кафедре”. Остался или остановился? Так и будешь стоять?
– Думаю, да. Так и буду.
– Что ж… неплохая привычка – оставаться.
Он не сразу сообразил, что она имеет в виду.
– Я… к сожалению… у меня пятнадцать дипломников…
Хелена взяла у него пустую чашку и поставила на поднос. Многозначительно посмотрела на часы. И как истолковать этот взгляд? Наверное, намекает – пора и честь знать.
– Пора идти…
– Если хочешь.
Прядь волос упала на грудь, как раз туда, где третья пуговка отчаянно боролась за свободу. Какая красивая женщина… не просто красивая. Магнит. Сила притяжения – как в каком-нибудь адронном коллайдере.
Он резко встал, постарался стряхнуть колдовство.
– Мне надо прочитать дипломную работу. Целыми днями ничего не делаю.
Хелена тоже встала. Молча. Ландон сделал попытку встретиться с ней глазами, но она уже направилась в кухню. Остановилась в дверном проеме и повернулась:
– Завтра наколешь дров.
– А что-нибудь попривлекательней?
– Блинчики?
Он с облегчением расплылся в улыбке.
– Договорились.
Не успел Ландон взяться за работу, заверещал телефон. Посмотрел на дисплей, и ёкнуло сердце.
– Рита?
– Прости… – Сухой, шелестящий шепот. – Прости, что звоню.
– Да что ты…
– Посылала мейл, но… – Говорит так тихо, что приходится напрягаться. – Но ты не ответил.
– Я на Каварё.
– О-о-о…
Он похолодел – так много вместилось в это протяжное, тоскливое “о-о-о”. Скрипучая узкая кровать, Рита на газоне в ночном белье и резиновых сапогах… сцены из прошлой жизни, которые он изо всех сил старался забыть.
Забыть!
– Я здесь временно… – с усилием произнес Ландон. – Надо кое-что написать.
Она не ответила.
– Как ты? Что-то случилось?
– Не знаю. – Она с таким трудом произносила эти короткие фразы, что Ландон почти не узнавал голос. – Может быть… Не знаю.
Он поднял голову и скользнул взглядом по книжной полке. Зачем она позвонила? Малодушно пожалел, что даже в этом богом забытом месте исправно функционирует телефон.
– Что я могу для тебя сделать? Позвонить кому-то? Ты говорила с матерью?
Молчание.
– Рита?
– Нет… ничего. Просто я очень устала.
Уж не наглоталась ли она каких-нибудь таблеток?
– Я так устала… – повторила Рита затравленно и всхлипнула.
– Рита, все обойдется. Не плачь.
– Прости… не надо было звонить.
– Почему не надо? Правильно сделала. Как я тебе могу помочь? Хочешь, чтобы я приехал?
Молчание.
– Рита?
– Прости. Ерунда… Мне очень одиноко.
– Ты ела что-нибудь?
Сколько раз он задавал ей этот вопрос? Тысячу? Десять тысяч?
Она бессильно откашлялась.
– Если я тебе нужен, приеду.
Когда он видел ее в последний раз, чуть не потерял сознание. Восковая кожа, угловатые, торчащие скулы, бедра такие узкие, что вот-вот отвалятся ноги.
– Рита?
– Я кладу трубку.
– Ты уверена, что справишься?
– Прости… не надо было звонить.
– Звони в любой момент. Если вдруг станет хуже – звони. Обязательно. Немедленно!
Неопределенное мычание.
– Обещай!
Телефон пикнул. Он посмотрел на дисплей – повесила трубку.
Опустился на диван в полной растерянности.
Рита ни за что бы не позвонила, если бы не произошла какая-то катастрофа. Но что делать? Ехать к ней? Несколько часов по ночной дороге, к тому же никакой уверенности, что она откроет дверь.
