Бойцы тихого фронта - [2]

— Могу ли я рассчитывать на него?

— Яблоко недалеко падает от яблони. Но на всякий случай проверь, разузнай. Я не видел его тридцать лет…

Яблоко действительно упало недалеко от яблони. Сын, унаследовавший любовь отца к России, хранил в душе верность и преданность Советскому Союзу. Генерал Владимир Заимов достойно исполнил свой патриотический и интернациональный долг: в канун и в первые, самые суровые годы войны он активно помогал советской разведке в Софии и в ряде других стран гитлеровского тыла. Как известно, его предал провокатор. Красный генерал был расстрелян в июне 1942 года в Софии, на стрельбище школы офицеров запаса. После победы я узнал, что Заимов встретил смерть гордо, как настоящий воин. Перед смертью он крикнул: «Советский Союз и славянство непобедимы! За мной идут тысячи. Да здравствует свободная Болгария!»

В полночь с 1 на 2 июня, сообщив о расстреле, Московское радио передало: «Болгары, встаньте на колени Сегодня вечером расстрелян славный сын Болгарии и славянства, генерал артиллерии Владимир Заимов!» Советский Союз оказал высокие почести герою…

Я начал говорить о Плевене, а перешел на генерала Заимова и его расстрел. Это не случайно.

Духовное величие Заимова связано со специфической атмосферой Плевена. Для болгарина, выросшего среди священных реликвий этого города, дышавшего в молодости его воздухом, ступавшего по его земле, политой кровью тысяч русских солдат, воспитанного на рассказах о храбрости русских богатырей, было легче разобраться в событиях окружающей жизни, понять, откуда всходит солнце.

Так было с Заимовым-младшим, так было со многими моими земляками, братьями по классу. Так было и со мной.

2. С 9-Й ПЛЕВЕНСКОЙ ДИВИЗИЕЙ НА ЮЖНОМ ФРОНТЕ

Когда в пятнадцатом году меня призвали под знамена «служить царю и отечеству», мне исполнилось девятнадцать лет.

Меня зачислили в 6-й пехотный полк 9-й Плевенской дивизии. После краткого обучения дивизия направилась к месту назначения.

На фронте — в районе станции Гевгелия и на Дойранском озере — наша дивизия стояла до конца войны. Против нас выступали в основном английские, а под конец и французские части. В 1917 году северо-западнее позиций нашей дивизии появились русские. Это, как и следовало ожидать, подействовало на солдатскую массу обескураживающе. Было мучительно думать, что нужно стрелять в своих освободителей. И вскоре там началось братание.

К началу 1917 года германские и австро-венгерские армии на Балканском фронте начали постепенно отходить. Войска Антанты, оправившись после первоначальных неуспехов, начали на центральных фронтах всеобщее контрнаступление. Они были усилены за счет свежих пополнений из Соединенных Штатов Америки, которые на третий год наконец-то включились в войну. (Странное совпадение с открытием второго фронта в годы второй мировой войны!)

Открывшиеся на балканских фронтах «бреши» заполнили мы. Постепенно тяготы фронтовой жизни становились все более ощутимыми: росли потери, усилился голод, все более остро чувствовалась нехватка снаряжения. Война, начавшаяся под звуки фанфар, принимала драматический характер, и фронтовики понимали это с каждым днем все яснее.

Активнее становилась антивоенная пропаганда тесных социалистов. Военная цензура все реже пропускала на фронт «Работнически вестник»: газета доходила до нас главным образом благодаря отпускникам и курьерам партии. Партийное слово рассеивало иллюзии о благоприятном исходе войны, смело и беспощадно разоблачала антинародную политику правительства.

Здесь уместно сказать, что в своей антивоенной агитации мы пользовались поддержкой членов и сторонников Болгарского земледельческого народного союза (БЗНС) в дивизии.

Члены земледельческого союза («земледельцы»), служившие в нашей дивизий, получали по почте (когда это было возможно) и через отпускников свою газету «Земеделско знаме», тоже помещавшую антивоенные материалы.

Совместная борьба против войны, которую мы вели на фронте, стала основой будущего боевого единого фронта коммунистов и земледельцев Плевенской области, столь блестяще проявившегося во время восстания 9 июня в нашем крае. Большинство земледельцев, с которыми мы вместе сражались на фронте и боролись против войны, позже стали героями восстания.

Необычайным толчком в революционизировании солдатских масс послужило сообщение о голодных бунтах женщин. К тому же письма близких, описывавших самоуправство местных властей и бесчинства реквизиционных комиссий, подливали масла в огонь. В окопах росло недовольство войной, участились случаи невыполнения приказов, увеличивалось число дезертиров и добровольно сдавшихся в плен. У военно-полевых судов прибавилось работы. Впрочем, их «работа» была кратковременной и почти всегда сопровождалась казнями. Расстреливали по всему фронту — на севере, на западе, на юге. Расстреливали и в нашей дивизии.

Но эти расстрелы оказывали обратное воздействие — они разжигали ненависть к командирам и преступным правителям, сидящим в Софии. Тут и там возникали открытые бунты. В любой момент была готова сорваться лавина. Нужен был только один, последний толчок.

3. ПЛЕВЕНСКИЕ ТЕСНЫЕ СОЦИАЛИСТЫ — ВОИНЫ МИРА