Бойцы тихого фронта - [143]

Маршал Ф. И. Толбухин принял меня в своем кабинете. Он стоял у стола с непрерывно звонившими телефонами. Встав по стойке «смирно», я по-военному доложил, кто я такой, откуда и с какой целью прилетел из Софии. Докладывал на русском языке, по-военному.

Маршал смотрел на меня удивленно. Разумеется, он был предупрежден о том, какие люди и для чего прилетели из Софии, но, наверное, ему забыли сообщить, что один из членов болгарской делегации — полковник Советской Армии.

— Добро пожаловать! Мне очень приятно, — маршал протянул мне руку, осматривая с головы до ног. — Простите, что не смог сразу вас принять… Расскажите о себе. Сами понимаете, некоторые вещи меня удивляют…

Но говорить о себе мне не пришлось. Открылась дверь, и в кабинет вошел человек. Спустя секунду вошедший, которого я еще не видел, удивленно воскликнул:

— Кого я вижу? Ванко? Неужели это ты?

Я обернулся. Вошедший был советский генерал. Я всмотрелся в его лицо и узнал. Это был мой товарищ А. С. Рогов, работник Четвертого управления, в 1939—1940 гг. слушатель Академии имени Фрунзе. В штабе Толбухина, как я потом узнал, он возглавлял военную разведку.

Мы обнялись и трижды по славянскому обычаю расцеловались, обрадованные неожиданной встречей.

Маршал с удивлением смотрел на эту сцену. Пока Рогов забрасывал меня неизбежными при таких встречах вопросами, Толбухин позвонил и приказал принести закуску на троих, — разве можно не отметить такую встречу!

А. С. Рогов рассказал Федору Ивановичу о нашей совместной работе в Четвертом управлении, о моем участии в обороне Москвы в составе бригады особого назначения, упомянул о моей деятельности по организации партизанских отрядов, о том, как я был переправлен во вражеский тыл…

Поняв, что моя группа несколько дней назад прибыла из Югославии и что до последнего времени я поддерживал регулярную радиосвязь с Георгием Димитровым, Толбухин сказал:

— Я беседовал с Георгием Михайловичем сегодня утром. Мы с ним чуть ли не каждый день обсуждаем по телефону разные вопросы. — Хотите поговорить с ним? — предложил Толбухин.

Я горячо поблагодарил его, сказав, что даже хотел просить об этом, так как мне нужно было сообщить некоторые факты, которыми Димитров очень интересовался.

Толбухин медленно встал и снял телефонную трубку. Через минуту по прямому проводу Толбухин позвонил Димитрову. Была уже поздняя ночь. Застанет ли он его в рабочем кабинете?

Димитров оказался на месте. Толбухин обменялся с ним сердечными приветствиями, а затем сказал, что у него находится один из посланцев Центрального Комитета партии, и назвал мое имя.

— Георгий Михайлович хочет поговорить с вами, Иван Цолович, — сказал с улыбкой Толбухин и передал мне телефонную трубку.

Я поздоровался с Георгием Димитровым, коротко доложил о проделанном с момента нашей последней радиограммы, а она была направлена накануне отъезда в Добрич, рассказал о миссии, которую делегация во главе с Димитром Ганевым должна была выполнить.

Димитров слушал и задавал вопросы о работе Центрального Комитета, о состоянии дел в Отечественном фронте, стабилизации народной власти, т. е. обо всех жизненно важных, коренных проблемах, от правильного решения которых в огромной степени зависел дальнейший успех социалистической революции. Получив информацию о том, что его интересовало, Димитров распорядился, чтобы я, как только моя миссия у Толбухина будет завершена, немедленно возвратился в Софию, и поручил мне ряд задач. Димитру Ганеву было приказано вылететь в Москву на советском самолете.

Официальная беседа с командующим 3-м Украинским фронтом маршалом Ф. И. Толбухиным, его заместителем и начальником разведки А. С. Роговым началась утром на следующий день. Димитр Ганев подробно ознакомил их с характером происшедших в стране социально-политических изменений, рассказал о сущности Отечественного фронта, описал события последних дней после 9 сентября, обрисовал успешный ход народного восстания в Софии и во всей стране, подвел итог решительной победы антифашистских сил, изложил основные задачи программы Отечественного фронта и его решимость немедленно включиться в войну против гитлеровской Германии до ее окончательного разгрома.

Димитр Ганев говорил об этом пламенно, страстно. Я подробно переводил его речь на русский язык. Слова Ганева произвели на маршала и его заместителей глубокое впечатление. Они, разумеется, были осведомлены о происшедших в Болгарии исторических событиях, победоносном народном восстании, организованном и руководимом БКП, но сейчас, после подробного рассказа Димитра Ганева, все факты приобрели для них вполне реальные и четкие очертания.

В заключение Димитр Ганев уведомил маршала о нависшей над нашей западной границей угрозе нападения со стороны немецко-фашистских оккупационных войск, уходящих из Греции. Заняв все стратегические высоты и дороги на югославской территории в районе Гюешево — Ниш — Бяла-Паланка — Кула, гитлеровцы готовились нанести удар по революционной Софии и, возможно, создать угрозу флангу наступающим к северу от Дуная частям 3 то Украинского фронта. От имени ЦК партии и правительства Отечественного фронта Димитр Ганев обратился к Толбухину с просьбой по возможности ускорить переброску войск в направлении Кула — Ниш — Белград. Первые реорганизованные части болгарской армии, усиленные партизанскими отрядами, уже вели ожесточенные бои, но силы были неравные, без немедленной помощи Красной Армии трудно было бы сдержать натиск врага.