Бойцы Сопротивления - [3]

Это было как открытие. Только сейчас, спустя неделю после побега из неволи, он ощутил ее — свободу — по-настоящему, с него словно бы свалилась какая-то тяжесть, которая давила давно, долго и мучительно. Он думал, что вслед за этим тут же начнет отодвигаться в прошлое, как бы размываться в зыбком тумане то, что было вчера, позавчера, и в его жизни начнется новая полоса. Но пережитое отступать не спешило, наоборот, оно бесцеремонно и даже нагло тут же начало напоминать о себе. Картины былого четко, в назойливой последовательности — день за днем — начали вырисовываться в голове.

Чтобы отделаться от тягостных дум, Колесник пытался уснуть. Но долго это ему не удавалось. А когда наконец забылся, сразу же увидел до мелочей знакомый сон… Вновь они кидались на врага, но натыкались на сплошной заградительный огонь, в ярости откатывались, залегали, чтобы тут же подняться и снова идти в атаку… Из окружения их полк тогда так и не вырвался…

Сколько времени уже прошло с тех пор, а ярость все еще кипит в нем, преследует и поныне. Лишь только он забывается — все повторяется сначала. Он кричит: «Ура!», бежит, падает, вновь поднимается и бежит, бежит…

Проснулся он весь в холодном поту, пришел в себя не сразу. «Кошмарные сны, наверное, еще долго не оставят нас в покое», — подумал он. Геращенко похрапывал, Николай во сне что-то бормотал. Но вот он перевернулся на другой бок, сладко причмокнул губами и утих… А мысли Колесника вновь вернулись к пережитому…

…Это был его третий побег из неволи. Первый он совершил в начале сорок второго.

В начале сорок третьего он совершил второй побег. Вместе с ним ушли Геращенко и Попов. Цель их была одна — отыскать французских подпольщиков и партизан, чтобы взяться за оружие.

Когда они еще находились за колючей проволокой и жадно ловили слухи о диверсиях, проводимых франтирерами, то все представлялось проще простого: стоит только вырваться им из лап врага, а отыскать партизан — дело немудреное. Но как только они очутились на долгожданной воле, то оказалось все это гораздо сложнее, чем они думали.

Им, плохо знавшим французский язык, местные жители, видимо, не доверяли, а может быть, и не понимали, что они хотят…

Как-то им повстречался поляк — Антек. Он работал батраком на ферме у бельгийца, неплохо знал русский язык. Когда они попросили его связать их с партизанами, просьбе нисколько не удивился. Однако внимательно выслушав, сказал:

— В буа {1} франтиреров и партизан вы не найдете. Разве вы не видите, какой здесь лес? В нем не скроешься. Поэтому французские партизаны обычно живут на квартирах, порой числятся на работе, а по ночам выходят на операции. Чтобы отыскать их, нужна связь с подпольем, а у меня ее, к сожалению, нет!

Они удивленно переглянулись — так вот в чем причина их неудач. Настроение сразу упало.

— Все, что я смогу сделать, — продолжал Антек, — это устроить вас батраками на фермы. Может быть, даже без документов, но не всех сразу…

Однако в них еще жила надежда на удачу, на неожиданную, что ли, встречу с партизанами, и беглецы вновь зашагали на восток. А через день — уже на бельгийской границе — их схватили жандармы.

В иное время в другом месте их, возможно, и расстреляли бы, но «блицкриг» дал осечку и на деле оказался утомительной войной, требующей не только новых солдат, но и множества рабочих рук, а их уже не хватало. Вот гитлеровцы и сохранили беглецам жизнь. Их жестоко избили и вновь водворили в лагерь для восточных рабочих.

Тяжело переживали они свою неудачу. Но как только им удалось остаться втроем, Попов, тяжело вздохнув, упрямо сказал:

— А я все равно сбегу. Вот только немного отдышусь и сразу — под колючую проволоку. — И повернулся в сторону Колесника: ему важно было услышать его мнение. Колесник усмехнулся.

— И опять застрянешь! Нет, брат, теперь уже ясно — лбом стены здесь не прошибешь. И потом, побег для нас может быть и не самое главное…

— А что же тогда самое главное? — встрепенулся Попов.

На этот раз Колесник заговорил не сразу.

— Думаю, что нам важно сейчас найти свое место в общей борьбе, определить, где мы всего нужнее. Ты помнишь, что сказал Антек? «Без подполья контакта с франтирерами не установишь!» А почему? Да потому, что в одиночку, как говорят, не сдвинешь и кочку…

— А если в лагере нет подполья? Тогда как? — озадаченно спросил Попов.

— Нет? Значит, его надо создать! — твердо сказал Колесник. — На первых порах хотя бы группу.

— Ну, это не так просто, — недоверчиво покачал головой Попов.

— Разумеется, — согласился Колесник. И тут же спросил: — Ты в армии кем был?

— Командиром взвода!

— Вот-вот… А ты обратил внимание на то, что у нас в лагере в основном молодежь, угнанная из Польши, Белоруссии, Украины, которая и в армии-то никогда не служила. И если не мы, то кто же еще организует ребят и поведет их за собой?.. А создав группу, мы сможем хоть как-то и здесь, за колючей проволокой, помогать Родине, — продолжал Колесник. — Только с помощью крепкого подполья можно по-настоящему развернуть диверсионную работу в шахтах. Через него у нас будет ближе путь и к франтирерам, потому что тогда легче будет установить нам контакт с французским Сопротивлением.