Бойцы Данвейта - [39]

– Огонь!

Снаряды, более быстрые, чем корабли, умчались в темноту. В сиянии прожекторов и вспышках пламени «Ланселот» и «Голландец» неслись в разгонной шахте, в колодце из многих слоев брони и керамики, что отделяли их от пустоты. Связь с Жакобом была потеряна, сигналы кораблей сюда не доходили, однако Вальдес по-прежнему обозревал внешнее пространство, не удивляясь и пытаясь разобраться с этим странным феноменом. Он видел, как снова гаснет защитное поле, и это значило, что их снаряды поразили цель; видел, как идут в атаку дроми, пытаясь окружить флотилию Жакоба, как вспыхивают в струях плазмы корабли и расплываются багровым облаком; видел, как выходят из скачка две боевые группировки: первую вел «Рамсес» Ришара, вторую – «Митридат» Бакуриани. Тридцать шесть штурмовиков, более тысячи бейри… Сейчас начнется мясорубка, мелькнула мысль, и тут же тонкий голос «Ланселота» ворвался в сознание:

– Впереди препятствие, Защитник. Отсчет в земных мерах: два километра… полтора… один километр… пятьсот метров… четыреста… триста… двести… сто…

Пальцы Вальдеса резко сжались, и тут же завыли компенсаторы, предохраняя хрупкую человеческую плоть. Этот вой не походил на сигналы тревоги, сопровождавшиеся световыми эффектами; он был пронзительным и печальным, словно похоронная мелодия. На секунду-другую Вальдес замер в неподвижности, сбрасывая напряжение и борясь с подступившей к горлу тошнотой. Картина схватки, что развернулась вокруг цитадели, медленно таяла в сознании. Была ли она реальностью или игрой воображения?.. Этого он не знал.

– Первый ведомый – ведущему, – раздался в рубке голос Прохорова. – Что с Иваром, Сергей?

– Он не успел, – хрипло отозвался Вальдес. – Поле включилось раньше. Они сгорели на его границе.

Молчание.

– Хорошая смерть, мгновенная, – пробормотал Птурс. – Мягкая посадка.

– Да будут милостивы к ним Владыки Пустоты К Ивару, Хайнсу и Хлебникову, – подхватил Прохоров. – Наши действия, ведущий?

– Согласно плана. Выпускаем роботов, оцениваем обстановку, облачаемся в скафандры, рапортуем Адмиралу и выходим.

– Понял. Выполняю.

Прохоров отключился. Кро уже покинул ложемент и, шагнув к оружейному сейфу, прилаживал вместо обычного протеза боевой. Птурс, ворча и проклиная тесноту, выбирался из своей дыры. Места в рубке было всего ничего, и «Ланселот», дождавшись команды Вальдеса, раскрыл нижний шлюз и выпустил робота. Вторая полусфера отделилась от корпуса «Летучего Голландца». УБРы зависли в воздухе, осмотрелись и, не обнаружив никакой опасности, двинулись в обход, передавая изображение на мониторы стрелков. Обзорный экран фиксировал картину перед кораблем: огромная камера, стены которой тонули в тенях, и массивный черный многогранник в ее центре, закрепленный на десятках мощных распорок, тянувшихся к стенам, потолку и полу. Поверхность многогранника – несомненно, генератора – зияла сотнями отверстий, а часть колонн, что поддерживали его, была перебита в нескольких местах. На полу валялись обломки темного стекловидного материала, кабели метровой толщины, изрешеченные снарядами, провисли, и, возможно, вся конструкция могла рухнуть в любой момент.

– Крепко разделали. Как бог черепаху! – донеслось из коммутатора. Говорили на русском, но не Прохоров, а кто-то из его команды, Акимов или Зарифов. Экипаж на «Голландце» был российский, Прохоров и Акимов – москвичи, Зарифов – башкир из Уфы.

В рубку, услышав русскую речь, просунулся Оношко, огляделся, закатил глаза и спросил:

– Мы на месте, командир? И мы еще живы?

– На месте и живы, – подтвердил Вальдес, натягивая скафандр. – У вас все нормально? Готовы к высадке?

– В десанте говорят: если жив, значит, боеспособен и ко всему готов, – заметил Оношко.

Вальдес сунул руки в боевые перчатки и повернулся к пульту. УБРы закончили обход. Сейчас они находились позади генератора, где в стенах темнело несколько больших прямоугольных щелей энерговодов, питающих гравитаторы на ободе ступки. Распорки здесь уцелели, пол был засыпан мелкой крошкой, сверкавшей в лучах прожекторов осколками обсидиана. Убедившись, что никакой угрозы нет, Вальдес произнес:

– «Ланселот», мне нужна связь.

– Будет сделано, Защитник.

Корабль отстрелил модуль ретранслятора. Маленький диск промчался вдоль разгонной шахты, прилип к ее краю, развернул антенны, и шлемофон Вальдеса сразу наполнили голоса: команды, рапорты, ликующие выкрики, хрип и тяжелое дыхание раненых. Настроившись на волну Ришара, он доложил:

– Здесь Вальдес, Адмирал. Мы с Прохоровым в камере генератора. Он выведен из строя.

– Это я сам вижу. – Голос Ришара был спокойным и ровным. – Защитное поле исчезло. Мои поздравления, коммаидер.

– Есть дополнительные приказы?

– Нет. Действуйте в рамках известной вам диспозиции. Мы дожмем их в ближайшие тридцать минут, Атака десанта начнется по графику. Удачи!

– И вам, сэр. – Вальдес опустил забрало шлема. – Глеб, ты готов?

– Да.

– Высаживаемся. «Ланселот», выпусти нас.

Один за другим они провалились в разверстую дыру шлюза, очутившись под выпуклым корабельным днищем. Команда с «Голландца» уже их поджидала – трое десантников с тяжелым вооружением, Прохоров и два его стрелка. Оба корабля, «Ланселот» и «Голландец», висели в огромной камере, как пара серебристых китов с вытянутыми носами-бивнями. Генератор казался гигантским черным утесом, к которому они приплыли из океана Великой Пустоты.