Бой не вечен - [15]

Дома он принял душ, разделся, собираясь ложиться спать, и услышал телефонный мяв.

Звонил Корнеев:

– Салют, командир. Извини, что поздно, до тебя не так-то просто дозвониться. Целых три часа набираю номер.

– Я был в ресторане.

– Поздравляю. С кем, если не секрет?

– С Марией, конечно.

– Еще раз поздравляю. Передавай ей привет. А звоню я с просьбой: не смог бы ты выяснить, есть ли у вас в Нижнем храмы Черного Лотоса и чем они занимаются?

Ираклий хмыкнул, вспомнив вопрос Марии о Братстве Черного Лотоса.

– По крайней мере, один храм имеется, Мария о нем только что упоминала. По ее впечатлениям это не храм вовсе, а база подготовки боевиков Легиона.

– Уточни, пожалуйста, и сразу сообщи, это очень важно.

– Для кого? Для твоих церковных начальников?

– Для всех нас. Звони, в скором времени встретимся, я собираюсь посетить кое-какие города Центральной России, заеду и к тебе. Чао.

В трубке раздался скрип отключаемого скремблера и гудки отбоя. Подержав трубку возле уха, Ираклий медленно положил ее на рычаг.

Переславль-Залесский ВОРОБЬЕВ

Переславль-Залесский был одним из старейших русских городов, основанным в 1152 году еще Юрием Долгоруким. Построенный как твердыня, защищавшая Ростово-Суздальские земли, он вскоре стал центром самостоятельного удельного княжества. В Переславле родился Александр Невский, откуда он отправился с дружиной защищать Русь от немецких крестоносцев. В начале же XIV века, когда началось второе возвышение Москвы, Переславль-Залесский, разоренный в результате междуусобных княжеских свар, первым присоединился к ней. А в конце XVII века Плещеево озеро, на берегу которого расположился Переславль, стало колыбелью русского флота.

В советские времена город превратился в промышленный центр, затем во время «капиталистической перестройки» увял, как и все небольшие русские городки, однако менее красивым не стал. Это был город монастырей, соборов, церквей, часовен и колоколен. Семья Воробьевых посетила только два монастыря – Горицкий и Никитский, но этого хватило, чтобы проникнуться духом древней русской истории и почувствовать святость этих мест.

Двухкомнатная квартира в Переславле принадлежала родственникам Панкрата по отцовской линии, жила в ней одна бабушка Уля, которая с превеликой радостью приняла внучатого племянника с семьей и с удовольствием начала ухаживать за детьми. Антона отдавать в садик она не захотела, что в общем-то отвечало желаниям Лиды и упрощало самому Панкрату заботы о детях. Настю в школу и из школы он отводил и забирал, не доверяя этот процесс никому.

В начале декабря Лида устроилась работать оператором очистных сооружений Переславля-Залесского и быстро завоевала уважение сослуживцев своей исполнительностью и готовностью помочь любому словом и делом. К тому же она не чуралась черновой работы и поддержала инициативу начальника очистных сооружений развести на опытном участке эйхорнию – уникальное тропическое растение, способное очистить загрязненную любыми стоками воду. Панкрат знал об этом по ее рассказам и жену хвалил, хотя понятия не имел, что такое эйхорния и как она выглядит.

Сам он искал себе работу дольше, пока не остановился на местном рыбзаводе с экзотичным для старинного русского городка названием «Анчоус», где требовался начальник охраны. Удостоверение бывшего офицера ГРУ оказалось достаточной рекомендацией для директора «Анчоуса» Валентина Асламова, который взял Воробьева без лишних расспросов и проволочек. Асламов был молод и честолюбив, завод принял в состоянии стагнации и развала и, начав структурную перестройку предприятия в надежде на прибыль, справедливо полагал, что заводу потребуется современная система охраны.

– Планируйте только реальные сроки и цели, – сказал он Панкрату после того, как тот вышел на работу в качестве новоиспеченного начальника охраны. – Не перекладывайте свои заботы на плечи подчиненных и никогда не беритесь за выполнение сложных дел в конце рабочего дня.

Воробьев промолчал.

Директор, невысокий, светловолосый, с живым энергичным лицом, целеустремленный, как и все бизнесмены нового времени, улыбнулся.

– Вы не слишком разговорчивы, Панкрат… э-э, Кондратович, хотя в моих устах это похвала. Я понимаю, что вы человек опытный, битый, однако охрана завода имеет специфику, и вы должны ее знать. Поэтому я рекомендую встретиться с одним из ветеранов этой службы, проработавшим в данной области около пятнадцати лет. Это даст вам необходимую ориентацию.

– Кто он? Бывший работник завода?

– Нет, – с прежней улыбкой качнул головой Асламов, – он бывший работник Федерального управления охраны, занимался проблемами защиты особо важных персон, потом его ушли на пенсию, и теперь он дачник. Зовут его Михаилом Васильевичем Погребко, вот его телефон.

Панкрат позвонил бывшему федералу-охраннику в тот же день, представился, и они встретились в кафе «Соловей» на Советской улице, славившемся тишиной и патриархальным уютом.

Погребко Михаил Васильевич выглядел интеллигентом средних лет, носил бородку и очки в металлической оправе. О его возрасте говорила лишь сеточка морщин под глазами и сухие, с рисунком вен, руки. Сначала он говорил мало, присматриваясь к собеседнику, но рюмка водки сделала свое дело, глаза бывшего ветерана охранной спецслужбы повеселели, и он не без юмора поделился секретами работы личной охраны президента, к которой имел отношение, и принципами деятельности охранных подразделений, занимающихся обеспечением безопасности всякого рода важных объектов.