Бой без выстрелов - [10]

Старик, очевидно, провел тяжелую бессонную ночь. Серое осунувшееся лицо, тяжелые мешки под глазами. Не успел врач поздороваться с профессором, как тот спросил:

— Операционная готова? Можно начинать?

— Нет, дорогой Евгений Юрьевич, придется часок-другой подождать… Может быть, отдохнете? Вид у вас утомленный.

— Не до отдыха, Георгий Сергеевич! Все равно не уснешь.

Самсонов уговорил профессора полежать, отправил его с одной из сестер, клятвенно заверив, что, как только все будет подготовлено, его позовут.

Утробин сбегал домой и снова пришел в госпиталь. Заглянул в санпропускник, на кухню, в палаты — везде шла работа. Зашел в склад — в нем было тихо и прохладно. Сел на мешок, прикрыл глаза, уставшие на ярком солнце. Снова и снова возвращался к разговору с Ковшовым. Сколько дней придется кормить людей — не известно. При экономии сахар, крупы можно растянуть, овощи, фрукты — даст население. А как с мясом? Сегодня каша, но ведь не каждый же день одна каша… На подсобном хозяйстве есть свиньи, овцы… Да, подсобное хозяйство… Надо съездить теперь же. Лошади заняты на перевозке раненых, а придется взять. Поедешь завтра — ничего не найдешь.

Встряхнул головой, отгоняя дремоту, встал. Скомандовал ездовому из выздоравливающих:

— Белобородов, возьми линейку, поедем.

В тот же день Утробин забрал скот, оставшийся в подсобных хозяйствах.

* * *

Ковшова тревожила мысль о воде: и резервный бак не бездонный. Надо иметь надежный источник. Хорошо бы восстановить водопровод. Но кто сможет это сделать?

Порекомендовали мастера на все руки Павла Данилова. Он сразу понравился Ковшову — немногословный, подвижной, какой-то очень ловкий, ладный и решительный. Ковшов знал, что он собрался уходить в горы, пока немцы не перерезали дорогу.

— А что, если б я попросил вас остаться с ранеными? — спросил Ковшов. — Не скрою, дело трудное и опасное.

— Опасности не боюсь. На фронте каждый день в обнимку с ней ходят, — ответил Данилов.

— Придется при немцах жить, ходить словно по острию бритвы, жизнью рисковать…

— Если буду полезен — останусь, — просто ответил Данилов.

— Безусловно будете полезны, — с чувством ответил Ковшов, пожимая руку нового помощника. — Есть неотложная задача. Запасы воды на исходе. Обработка раненых не закончена, да и не все еще собраны. Вода нужна! Нельзя ли пустить водопровод? Может, повреждения невелики?

— Займусь водой, — без лишних слов согласился Данилов.

* * *

К вечеру в больнице на нескольких столах шли операции. Одного за другим клали раненых под рефлектор, вскрывали гнойники, очищали раны, соединяли переломы. Операции не прекращались и ночью — электрики пустили аварийный движок.

У столов работали профессор Федоренко, профессор Рыбников. На одном столе еще шла операция, а на другом уже готовили следующего больного. Рыбников был неутомим. Окончив операцию, менял перчатки и начинал новую. Только к рассвету он стал все чаще просить диетсестру:

— Аннушка, стакан чаю!.. Покрепче…

6

День прошел в хлопотах. На другое утро пришли дурные вести: в соседнем городе — немцы.

И работники больницы, и раненые выслушали новость как приговор — надежды на эвакуацию ни у кого не осталось. Но работа, начатая накануне, продолжалась.

Сносили раненых из других госпиталей, с товарной станции, где стоял еще один санитарный эшелон.

Какой-то дедок привез на подводе троих раненых с дороги в горы. Один с костылем, у другого рука в гипсе — «на самолете», так называли в госпиталях лангетки, а третий — знакомый Ковшова — с раздробленной челюстью Вадим Колесов.

— Где тут Красный Крест помещается? — спросил дедок сторожа.

— Здесь… А ты откуда, дед? Зачем тебе Крест?

— Да вот на дороге подобрал — притомились солдаты, не уйти с их-то силенками. А тут слух прошел: какой-то Красный Крест объявился, что раненых и убогих собирает. Вот и привез. Принимайте.

— Скоро же ты узнал о Красном Кресте.

— О добром деле, милый, слух не черепахой ползет, а летит ласточкой!

Раненых сняли с повозки, на носилках отнесли в тень большого дерева. Скоро появились женщины — одна с кастрюлькой, другая — с тарелками. Спутники Колесова с жадностью хлебали борщ, а Вадим и рта не мог раскрыть. Его дразнил аромат мясного навара. Умоляющим взглядом он попросил есть. Принесли теплого бульона. Преодолевая боль, он пил из рожка.

Сегодня был сварен полный обед: мясной борщ, второе блюдо тоже мясное. Кухня работала полным ходом, приток продовольствия от населения не уменьшался. А с водой по-прежнему было плохо. Вода была на исходе и в подземном резервуаре. Ковшов то и дело спрашивал:

— Пришел Данилов?

Но Данилова все не было, и никто не знал, куда он девался. «Наверное, все-таки ушел в горы», — подумал Ковшов. Он уже собрался разыскать Каспарова, чтобы вместе с ним отправиться на водокачку, когда услышал громкий возглас:

— Закройте кран!

Ковшов бросился во двор и увидел, что из крана, которым пользовались для поливки газонов, бежит струя мутной воды.

— Вода пошла!

Струя становилась прозрачнее, полнела? — набирала силу.

Ковшов распорядился:

— Наполнить резервуары, ванны, все что можно!

Потом пришел с ног до головы грязный Данилов. Оказывается, ночью он разыскал работников водопровода. Те сначала отказались пустить воду: