— Потом скажу, — ответил я.
Я открыл дверь. За ней стояла Марша и вся светилась.
— Ах, Эд, я так рада, что ты позвонил!
Значит, этот сукин сын сымитировал и мой голос! Я посмотрел на ботинки, особо обратив внимание на вмятину на левом. В голове у меня что-то потухло. Я сам себя не узнавал. Будто мною кто-то руководил.
— Заходи, Марша, — сказал я. — Рад тебя видеть. У меня есть для тебя кое-что.
Она вошла. Я сел на единственный приличный стул и скинул ботинки, не обратив внимания на громкий крик в голове: «Эд! Не поступай со мной так…»
Поднявшись, я протянул их Марше.
— Что это? — спросила она.
— Ботинки на благотворительный базар, — сказал я. — Извини, у меня нет бумаги, чтобы завернуть их.
— Но что я буду делать с…
— Марша, это особые ботинки, компьютеризированные. Отдай их кому-нибудь из нуждающихся, пусть поносит. Человек просто возродится. Выбери кого-нибудь послабовольнее. Увидишь, что с ним произойдет!
Она посмотрела на ботинки.
— Мелкий дефект. Абсолютно уверен, что бывший владелец сам это сделал, — сказал я. — Парня звали Карл-тон Джонсон. Не мог вынести того, что компьютер лезет ему в голову, взял и испортил их, а потом отдал. Марша, поверь мне, эти ботинки должны найти своего хозяина. Карлтон Джонсон оказался не тем человеком, да и я тоже. Но поверь мне, кто-нибудь будет целовать землю, по которой ты идешь, только за то, что ты отдала ему их.
И с этими словами я стал выпроваживать ее.
— Когда ты позвонишь? — спросила она.
— Не волнуйся, позвоню, — ответил я, упиваясь самой дерзкой ложью, на которую сподобился за всю свою презренную жизнь.
