Ботаничка - [35]

— Юрий Бо…

— Просто Юрий, можно даже Юстас. Меня так… дедушка называл. А вас как звали в детстве?

— Тетя Асенькой, а мать по-разному, чаще всего девчонкой.

— А вас, Елена?

— Ленчиком, Ленусенькой, Аленкой. Выбирайте любое имя, я откликнусь с огромным удовольствием, — постаралась кухарка вытеснить Анну на периферию общения.

Доктор понимающе улыбнулся и принялся за свой кусок рыбы. Анна исподтишка его разглядывала. Лет сорока пяти или чуть больше. Широкий лоб, светлые серо-голубые глаза. Когда он улыбался на щеках собирались морщины. Но не возрастные, а какие-то очень мужские. Волосы имели странный оттенок: у корня темно-стальной, который к концам переходил в платину.

Не дожидаясь, пока женщины доедят, Юрий выплеснул из чайника остатки воды, налил свежей и поставил кипятить.

— Заварка где?

— Ой, а у меня есть травки, — влезла Елена, чуть не подавившись последним куском. — С ними будет вкуснее.

— Леночка, не все травы одинаково полезны. Давайте, просто чай. Очень пить после рыбки хочется.

— Да, конечно, давайте.

Он Елене нравился и в то же время раздражал. Женщина поднялась из-за стола одернула и без того туго натянутый топик, так что в декольте показался край лифчика. Очень короткая юбка открывала идеальные для ее возраста ноги. Анна никогда в жизни не решилась бы на такую провокацию.

Вот и отправляйся спать. Попьешь чайку, и под одеяло. А эти пусть дальше на кухне воркуют. Доктор уже точно никуда не пойдет, темно на дворе. Тут останется. Спать, кроме кухаркиной постели негде. Договорятся!

Аня вдруг неожиданно для себя широко улыбнулась. Она, оказывается, злится. Или завидует? Ну, нет. До этого пока не дошло. Хотя… хотя…

— А почему дедушка так вас называл? — спросила Елена.

Двигаясь к плите она как бы ненароком задела Юрия бюстом. Тот посторонился, не выпуская заварного чайничка из рук.

— Он и сейчас меня так называет.

— Он юрист? — хохотнула развеселившаяся Анна.

— Скорее, философ. О, чай должен уже завариться. Давайте попьем и мне пора.

— Вы уходите? Но, там же темно!

Домоправительница, кажется, была по-настоящему обескуражена.

— У меня есть фонарик. Добегу, как-нибудь, — беззаботно откликнулся доктор. — Кстати, я днем забыл у вас в кладовой свой фонендоскоп.

— Там замок сломался, не открывается, — влезла Анна, подталкивая мужчину к единственно правильному решению.

— Отвертка найдется? Хотя, вот нож. Откроем.

Дверь клацнула секунды через три.

— Я оттуда прихватил печенья. Вы не против?

— Что с замком? — поинтересовалась глуповатая Анна.

— А черт его знает. Я на всякий случай заклинил язычок, а то вы без припасов останетесь. Чай вкусный, печенье замечательное, а вы, девушки, вообще волшебницы. Я побежал. Елена не опаздывайте завтра на работу.

Юрий Борисович пошел к выходу. Анна потащилась следом, исключительно, чтобы проверить заперта ли внешняя калитка. Доктор намотал на руку куртку и толкнул железную створку под напряжением. Запахло паленым. Юстас вышел за контур, встряхнул прожженную куртку.

— Обидно, но в темноте и так сойдет.

— Я сейчас поищу какую-нибудь ветку, — засуетилась Анна. — Иначе ворота не закрыть.

Возле скамейки валялся изогнутый сухой прут. Анна наклонилась и краем глаза заметила, как Юстас толкнул пальцем калитку, запор клацнул. Палец при этом засветился зеленым. Юрий Борисович спрятал его под курткой.

— Она сама захлопнулась, — сообщил доктор, обернувшейся Анне. — Спокойной ночи.

— И вам… добраться без происшествий.

Пожелание вылетело на автомате. Двести двадцать — это вам не абы что. Ночные обитатели зачумленного села должны такого десятой дорогой обходить. Анна сама примерилась коснуться калитки, но прислушавшись к ровному гулу и потрескиваниям, передумала. Что можно Юстасу, не пройдет даром тихой козе вроде нее.

Дверь в дом стояла нараспашку, оттуда на дорожку выпадал ровный четырехугольник света. Анна опустилась на скамейку, на которой обычно проводила свободное время с книгой. Ее вдруг посетило странное ощущение свободы. До сего момента вокруг существовала невидимая пелена или вернее сеть. Она вроде и не сковывала, но не давала дышать в полную силу. И в одночасье исчезла.

За спиной отцветал сумасшедший жасминовый куст. Слегка кружилась голова от густого как сироп аромата.

Она поняла, что больше не боится. Елена, женщины в поселке и даже Виктор ей представились очень маленькими, только за краем их небольшого круга стояли в полный рост доктор и берегиня. Анна вдруг расхохоталась. От ощущения силы, от свободы, от того, что только вот узнала тайну доктора, которого дедушка когда-то прозвал Юстасом.

Из помещения донесся вой и соединился с ее смехом в причудливую какофонию шакальей песни. Анна сорвалась со скамейки.

На стене коридора рядом с дверью в ее спальню висел старый телефонный аппарат. Елена сидела против него на корточках и завывала.

— И всего-то! — опять расхохоталась Анна, подошла и сняла трубку.

Там немного помолчали и подышали, после чего щелкнул отбой и понеслись короткие гудки. Анна аккуратно пристроила тяжелую трубку на раздвоенный крючок. Елена сидела на корточках сильно зажмурившись.

— Чего вы так испугались? Это только телефон. Он скоро исчезнет. О уже! Можете открывать глаза.