Бостонцы - [36]

Мистер Пардон был вовсе не единственным её знакомым. Составить представление об остальных можно было на примере двух молодых студентов юридического факультета Гарварда, с которыми она познакомилась во время чаепития у Таррантов. Когда они заняли свои места, Олив подумала: неужели Верена что-то скрыла от неё и на самом деле она, как и многие девушки в Кембридже, «любовь всего колледжа», – объект повышенного интереса со стороны студентов. Вполне естественно, что в районе такого большого университета есть такие девушки, за которыми толпами бегают студенты, но ей не хотелось, чтобы Верена была одной из них. Некоторые из этих девушек принимали у себя студентов старших курсов, некоторые предпочитали первокурсников и второкурсников, несколько девушек даже поддерживали хорошие отношения с молодыми людьми, учившимися в странном маленьком здании в конце Дивайнити авеню, которых готовила для себя Унитаристская церковь. При появлении новых посетителей миссис Таррант засуетилась больше прежнего. Но когда ей удалось, наконец, путём нескольких взаимных перемещений усадить всех гостей в круг, он тут же был разрушен беспорядочными блужданиями её мужа, который, будучи не в состоянии сказать что-либо по существу беседы, постоянно менял своё положение в пространстве, то и дело медленно кивая головой и с превеликим вниманием вглядываясь в ковёр. Миссис Таррант спросила молодых людей об учёбе и о том, насколько серьёзно они настроены в отношении дальнейшей карьеры в юриспруденции. Она добавила, что некоторые законы кажутся ей несовершенными, и она надеется, что они могут попытаться улучшить их. Она сама пострадала от законов, после того как умер её отец. Ей не досталось и половины имущества, которое могло бы принадлежать ей, если бы законы были другими. Она считала, что они нужны лишь для решения общественных вопросов, но никак не должны вмешиваться в личные дела людей.

Юноши пребывали в хорошем расположении духа. Они приветствовали эти слова весельем, которое, хотя и было выражено довольно учтиво, всё же отдавало насмешкой. Они больше говорили с Вереной, чем с её матерью. И пока они были заняты беседой, миссис Таррант пояснила, кто они такие, и что один из них, тот, что пониже и не такой нарядный, привёл своего друга, чтобы представить его. Этот друг, мистер Бюррадж, приехал из Нью-Йорка, он был из очень богатой семьи, и у него было своё дело в Бостоне.

– Я не сомневаюсь, вам знакомы некоторые из принадлежащих ему заведений, – сказала миссис Тарант. – Он общается только с людьми своего круга, – продолжила она. – Но этого ему недостаточно. Он не был знаком ни с кем, вроде нас. И он сказал мистеру Грэйси, – это который пониже, – что очень хочет познакомиться с нами. Ему прямо-таки не терпится. И мы, разумеется, согласились, чтобы мистер Грэйси привёл его к нам. Надеюсь, это не будет для него пустой тратой времени. Мне сказали, что он помолвлен с мисс Винкворт. Вы наверняка знаете, кто она. Но мистер Грэйси говорит, что тот видел её всего раз или два. Я думаю, так и появляются сплетни. Мистер Грэйси совсем не похож на него. Он очень скромный, но мне кажется, что и очень умный. Вы не думаете, что он скромный? Ах, вы не знаете? Что ж, я думаю, вам всё равно, вы, должно быть, повидали немало молодых людей. Но, должна сказать, когда молодой человек выглядит так, как он, я считаю, что он ужасно скромен. Я слышала, доктор Таррант сделал мне замечание, когда проходил мимо. Я вовсе не имею в виду, что скромность украшает. И я даже не представляла, что у нас будет такая вечеринка, когда приглашала вас. Почему бы Верене не принести пирог? Он обычно пользуется огромным успехом у студентов.

В конечном счёте, эта обязанность была делегирована Селаху, который после продолжительного отсутствия вернулся с целым блюдом деликатесов, каковые с небывалым успехом представил всем присутствующим. Олив видела, что Верена щедро дарит улыбки мистеру Грэйси и мистеру Бюрраджу, а последнего то и дело подбадривает одобрительным смехом. Со стороны могло показаться, что истинное призвание Верены заключается в том, чтобы улыбаться и развлекать беседой склонившихся к ней молодых людей. Но так могло показаться только человеку, который, в отличие от Олив, не был уверен, что такая одарённая девушка послана в этот мир с совершенно другой целью, и что служить развлечением для тщеславных юнцов – последнее, чем следует заниматься, имея такой талант к обличающим речам. Олив старалась радоваться за свою подругу, обладавшую такой щедрой натурой, что само по себе делает честь любой женщине. Она считала, что Верена нисколько не пытается флиртовать, а просто от природы очаровательна и добра. Природа же наделила её красивой улыбкой, которую она одинаково обращала на всех, независимо от пола. Олив могла быть права, но скажу по секрету, читатель, она сама никогда не могла понять, флиртует Верена или нет. Юная леди тоже не знала, флиртует ли она, и даже если бы знала, то не смогла бы сказать об этом Олив, которая была напрочь лишена обычного женского желания понравиться. Но она видела разницу между мистером Грэйси и мистером Бюрраджем. И то, что попытка миссис Таррант указать на это различие вызвала у неё лишь скуку, было явным тому доказательством. Довольно любопытно, что при всём своём рвении к утверждению превосходства женщин, она куда лучше понимала мужские повадки, чем женские. Мистер Бюррадж был очень красивым юношей, с весёлым и умным лицом, в довольно дорогой одежде, с налётом принадлежности к «выскочкам» – быстро разбогатевший, добродушный светский человек, жадный до новых ощущений и немного строящий из себя дилетанта. Будучи, без сомнения, отчасти амбициозным, и желая польстить себе мыслью, что он не судит людей по одёжке, он связался с более грубым, но и более проницательным персонажем, подлинным сыном Новой Англии, ещё более упрямым и циничным, чем он сам, который пообещал показать ему Таррантов как нечто очень любопытное и типично бостонское. Мистер Грэйси, невысокий человечек с большой головой и в очках, выглядел очень неопрятно, почти деревенщиной, но его уродливые уста расточали сладкие речи. Верена отвечала на них, заливаясь краской от смущения. Олив чувствовала, что она ведёт себя именно так, как один из молодых людей предсказывал другому. Мисс Ченселлор понимала, что происходит между ними, как будто они говорили об этом вслух. Мистер Грэйси утверждал, что она ярчайшая представительница своего класса, и его друг убедится в этом при знакомстве. Они будут смеяться над ней, закуривая сигары по дороге домой, и ещё много дней после этой беседы будут цитировать ту «девушку, борющуюся за права женщин».