Босфорская война - [43]

По сути, единственными источниками, повествующими о первом походе казаков именно на Босфор, являются отчеты С. Жолкевского, с которыми он выступал на сеймах в Варшаве в 1618 и 1619 гг. Этот крупный государственный деятель Польши был старым врагом днепровских казаков, считая их «озверевшим хлопством», «сволочью» и «злодеями», но по своей деятельности имел к ним тесное отношение и был хорошо информирован об их делах.

Согласно первому упомянутому отчету, в 1615 г. казаки отправились в море флотилией, насчитывавшей до 80 судов, добрались до турецкого побережья, «ударили близ Константинополя между Мизевной и Архиокой» и «те два порта спалили». Султан Ахмед I «был там вблизи на охоте, видел из своих покоев дымы» и, «ушедши, очень разгневанный», отправил флот против казаков. Однако те, не опасаясь неприятеля, «не уходили, но грабили», и удалились только по завершении дела.

В отчете на сейме 1619 г. С. Жолкевский снова упомянул об этом набеге. «Я, — говорил канцлер, — уже на прошлом сейме показал убедительно, какие шкоды чинят (казаки. — В.К.), когда на море наезжают, грабя селения турецкого цесаря, показал и по карте, какими местами заступают сторону турецкого цесаря, который в Константинополе, из окна глядя, видел дымы, — от чего имели горе. И как же это мог принять за благо турецкий цесарь, который ни от кого не охоч получать оскорбление? Несколько десятков стародавних главных городов ему funditus (латинское: до основания, совершенно. — В.К.) разорили, не считая мелких, которых очень много пожгли, опустошили».

Здесь, как видим, есть небольшое расхождение с предыдущей, более близкой к событию информацией: султан наблюдал дымы пожарищ из Стамбула. Но эта фраза, которую надо понимать в обобщенном смысле, внятно показывает, что казачьи погромы происходили в непосредственной близости от османской столицы. И, конечно, такой набег был прямым «оскорблением величества».

Историки датируют поход весенним периодом 1615 г.: согласно П.А. Кулишу и Д.И. Эварницкому, экспедиция началась «на провесни», по М.С. Грушевскому, тотчас с наступлением весны, у многих авторов — весной. У В.А. Сэрчика, который пишет, что в начале 1615 г. казаки вторглись в пределы Литвы, а несколькими неделями позже совершили набег до Стамбула, видимо, также получается весна. Хотя С. Жолкевский вопреки твердым указаниям первых названных историков, даже «цитирующих» источник, прямо не упоминал весну, но он говорил: «Пришел год 1615, тотчас казаки собрались…» и т.д. Поскольку вряд ли поход начался еще зимой, скорее всего, действительно имелось в виду начало весны.

Говоря о набеге 1615 г., нельзя не сказать о тогдашнем руководителе Запорожской Сечи П. Сагайдачном. «Не осталося почти турецкого и татарского города во всей окружности Черного моря, который не почувствовал его посещения, — пишет Г.Ф. Миллер. — Пришед иногда и под Константинополь, окололежащие места разграбил и опустошил». «С избрания в гетманы Петра Конашевича, прозванного Сагайдачным, — замечает Ф. Устрялов, — ни Крым, ни цветущие малоазиатские города, ни самые окрестности Константинополя не имели покоя от казаков…» «Смелость, быстрота и разрушительность… набегов (на Малую Азию в 1610-х гг. — В.К.), — читаем еще у одного автора, — превосходят всякие описания; такой силы они не имели ни до, ни после Сагайдачного и должны быть приписаны его военному гению. Они подняли всю Турцию на ноги».

В последних утверждениях, может быть, содержатся некоторые преувеличения, но в целом выдающаяся роль П. Сагайдачного в казачьей морской войне, в том числе его роль в организации босфорского похода 1615 г., кажется, не вызывает сомнений. Имя руководителя набега неизвестно, но не исключено, что его возглавлял сам гетман, в чем убежден Д.И. Эварницкий.

Источники не сообщают число участников похода, однако некоторые авторы называют конкретные цифры: 5 тыс. или 4 тыс. казаков. В принципе указанные числа допустимы, так как в первом случае на одну чайку приходилось бы 62—63 человека, во втором — 50, и такой состав экипажей приемлем[96].

Мы не знаем и конкретный маршрут похода. Ю. Третяк полагает, что запорожцы шли к малоазийским берегам «серединой моря», как в предшествовавшем году к Синопу. Но если путь «серединой» к Синопу или Трабзону вполне разумен, то для нападения на Босфор (о казачьих атаках других пунктов в Малой Азии в ходе данной экспедиции С. Жолкевский не упоминает) сечевикам, видимо, удобнее было бы идти западной частью Черного моря, в соответствии с направлением течения. Впрочем, если верно сообщение Иоганна-Иоахима Мёллера о том, что запорожцы в 1615 г. «опустошили Фракию, Вифинию (область на северо-западе Малой Азии, примыкавшую к азиатской части Прибосфорского района. — В.К.) и Пафлагонию, разорили Трапезунт с портом, арсеналом и триремами», то фронт действий был очень широк и охватывал побережье Румелии и Анатолии.

Относительно указанных С. Жолковским непосредственных объектов казачьей атаки на Босфоре — Мизевны и Архиоки[97] — в литературе существует полная неопределенность. Предлагаются следующие варианты:

1. П. А. Кулиш и Н.И. Костомаров определяют эти объекты как пристани невдалеке от Стамбула или в его окрестностях. Эти же окрестности фигурируют у Д.И. Эварницкого, деревни в близких окрестностях Стамбула — у Адама Валяшека, предместья столицы, бывшие одновременно и ее портами, — у Збигнева Вуйцика, стамбульские предместья — у Н.С. Рашбы, Лешека Подхородецкого, Адама Пшибося, Ю.А. Мыцыка, местность «у самой турецкой столицы» — у В.А. Голобуцкого.