Босфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны - [2]

Во главе обширного списка ученых, которым я приношу слова признательности, — начальник Института военной истории МО РФ генерал-майор, академик В. А. Золотарев. Его неизменно глубокие и точные суждения по изучаемым мною проблемам военной истории, а также дружеская поддержка в публикации отдельных фрагментов исследования, беспристрастное высокопрофессиональное их обсуждение в кругу коллег — все это помогло мне выстроить, надеюсь, достаточно логическую канву военно-политических событий.

Я благодарен хорошо известному в мире историков международных отношений профессору В.Н. Виноградову (Институт Славяноведения и Балканистики РАН) за доброжелательное внимание к моим балканистическим исследованиям.

B. Н. Виноградов неизменно поощрял мои историко-публицистические и литературные труды, написанные в манере, принципиально отдаленной от сухой “академичности”.

Огромное терпение и мужество проявила научный сотрудник Института Славяноведения и Балканистики РАН Л.В. Зеленина, сражаясь с моим текстом. На ее долю выпала редакционная и научно-организационная работа по подготовке рукописи к набору. Я бесконечно ей признателен.

Наконец, моя семья как всегда терпеливо слушала текст и деятельно его обсуждала по мере кристаллизации.

Директор Технологической школы бизнеса (TBS) И.А. Кузьмин не только оценил и поддержал мои социальнопсихологические ретроспекции в сфере экономики, войны и политики, но и рядом ценных конструктивных советов существенно приблизил книгу к широкому читателю Библиотеки TBS.

В.Л. Шеремет

С.-Петербург — Москва.

Февраль 1995 г.

Вместо введения ЛЮДИ И ДОКУМЕНТЫ

1. Забытый резидент

Знать, но не воевать

А.Н. Щеглов

В разведку приходят, как известно, разными путями. Кто по велению души, кто по прихоти военной судьбы, кто по казенной надобности, то бишь по воле начальства…

Чтобы на должность резидента ссылали инициатора реформ разведслужбы российского императорского флота, да еще в такое “нецивилизованное местечко”, каким представлялся Европе Стамбул в начале XX века, — в этом, право же, было нечто особенное…

* * *

С эпохи Екатерининских войн и до первой мировой войны в русской военной разведке на Ближнем Востоке служили люди, получившие блестящее общее образование и военную подготовку. Некоторые из них вошли в историю как крупные исследователи Востока. Например, М.П. Вронченко, П. А. Лихачев, переводчики Шекспира и античных авторов, а на склоне лет — почтенные сановники Российской империи. О них мы расскажем в свое время. Но целый ряд имен по тем или иным причинам оказался в забвении. Особенно это относится к разведывательной службе военно-морского ведомства царской России. К последним принадлежал выходец из небогатой дворянской семьи Александр Николаевич Щеглов (1875–1953). Выпускник Кадетского корпуса и Морского корпуса в Санкт-Петербурге, он несколько лет отдал морю.

Трудно сказать, почему мальчика так потянуло к морю: семья была в основном связана с землей. Это была семья, где много и честно трудились, мечтали, вместе поднимали детей.

В церковной книге петербургского храма Рождества Христова что на Песках есть запись под номером 23510 от 26 апреля 1875 г. по старому стилю. Она гласит, что у надворного советника и делопроизводителя Главного Выкупного Учреждения Министерства финансов Николая Карповича Щеглова и законной его супруги Ольги Александровны крещен младенец мужского пола — Александр.

В свидетелях значились псаломщик церкви, тетушка — вдова коллежского секретаря Пелагея Карповна Никитина и дядя — Сергей Карпович Щеглов, в ту пору студент Петербургского Университета.

Вот оно — начало. На руках дяди Сергея младенец благополучно прибыл в дом № 25, что по 5-й улице Рождественской части Петербурга, ныне 5-й Советской (дом этот я видел в полном порядке месяц назад). Да, кажется, так и вырос на руках любимого дядюшки. Сам Николай Карпович стал отцом в 43 года и был гораздо дальше от сына, чем его младший 25-летний брат.

Николай Карпович имел дело с земельными вопросами, его брат Сергей посвятил себя почвоведению прибрежной балтийской зоны. Своего дома Сергей Карпович не имел и грел душу у очага старшего брата. Отдавал все силы души племяннику, рассказывал о славных традициях русского флота. Истории привычного и простого быта строителей верфей и портовых сооружений, для которых подбирал подходящие места Сергей Карпович, сплетались с рассказами о первых русских мореходах, обошедших вокруг земного шара, о деяниях героев Чесмы и Синопа. И эти рассказы были мальчику ближе и понятнее, чем заботы отца.

Впрочем, служба у отца складывалась так, что вряд ли оставались силы на неспешные домашние беседы. Шутка сказать, поставил на ноги младшего брата — помог окончить университет, да еще содержал оставшуюся без средств, вдовой при трех сиротах, сестру Пелагею.

Сам Николай Карпович в 1864 году окончил Петербургский университет кандидатом административных наук с правом на чин X класса, что было большим успехом для того, кто мог полагаться только на свои собственные силы.

А далее потянулись годы и годы службы в финансовом ведомстве. Уже в марте 1869 г. Николай Карпович стал коллежским асессором, а на Рождество 1872 г. за отличие по службе произведен в надворные советники. За восемь лет “трудом и усердием”, как говорится в его послужном списке, продвинулся с X класса Табели о рангах в VII класс, что само по себе было гражданским подвигом. На Пасху 1877 г. он стал коллежским советником, что соответствовало чину полковника или капитана первого ранга. Пределом возможного для худородного Н.К. Щеглова был V класс статского советника, полученный им в 1880 г. А на следующий год Николай Карпович был уволен в отставку по прошению — болел.