Бородуля - [11]
Хохотал Пудл-Лайт, хохотал Малатеста дель Бомба, хохотал виконт Шабукири, хохотали нумизматы Малафеев, Маклаков и Милашкин.
Вдруг Малатеста дель Бомба схватил графин и швырнул его в стену.
— Долой импотентов, страдающих разжижением мозга! Пора заняться настоящим делом. Я предлагаю себя в председатели! Кто не согласен, может откусить себе голову!
Читатель уже догадался, что под видом нумизматов в Хирошиму съехались фашисты всех стран. И все они с восторженным хохотом слушали ураганную речь Малатесты дель Бомба.
— Нас называют акулами! — кричал Малатеста дель Бомба. — Да, мы акулы, и да здравствует наш аппетит! Мы проглотили Европу, мы проглотили Америку, мы проглотили весь мир…
Ураганная речь продолжалась более часа. Все чувствовали себя триумфаторами. Но вдруг Малатеста дель Бомба скорбно поник головой и сказал тихим, страдальческим шепотом:
— Но мы не проглотили Россию.
Все мгновенно перестали хохотать. Спины сгорбились, глаза потускнели, на лбах появились морщины.
— Россия — наш единственный враг! — продолжал Малатеста дель Бомба. — И горе нам, если она победит!
— Горе!.. Горе!.. — пронеслось по рядам.
— Приближаются последние сроки! — вновь закричал Малатеста дель Бомба. — Завтра будет поздно! Да! Поздно! Потому что Россия растет с каждым часом. И у нас есть жуткий показатель ее зловещего роста. Имя ему — УРОЖАЙ.
— Урожай! Урожай! — унылым эхом пронеслось по рядам. — В России опять урожай.
— Да, в России опять урожай! — подхватил Малатеста дель Бомба и яростным жестом вырвал черную прядь своих великолепных волос. — Один урожай за другим! А вы помните, что сказал наш незабвенный Скотини: «Дайте России четыре урожая подряд, и она станет самой могучей державой под солнцем!»
— Что же делать? — завопили все.
— Не хныкать, а бороться! — закричал Малатеста дель Бомба. — Долой импотентов, страдающих разжижением мозга! Мы должны бороться с урожаем.
— Но это невозможно!
— Возможно!
Тут встал генерал Цыганеску и сказал, что у него есть отличное средство для борьбы с этим ужасным несчастьем.
— Блокада? — спросил чей-то голос.
— Нет!
— Интервенция?
— Нет!
— Что же? Говорите скорей!
— Бородуля! — сказал Цыганеску.
— Какая бородуля? О чем вы говорите? Мы не знаем никакой бородули!
Цыганеску объяснил в двух словах, что Бородуля — это фамилия одного его русского друга, который находится ныне в Швейцарии, что этот друг изобрел очень остроумный снаряд для управления ветрами и тучами, и что при помощи этого снаряда можно в ближайшую же весну похитить в любом хлебородном районе России все тучи.
— И не дать России дождя?
— Да! Ни одной капли дождя!
— И вызвать в ней засуху?
— Да! Засуху, голод и мор!
— Браво! Браво! Ура! Подавайте сюда Бородулю!
— Но, — замялся Цыганеску, — изобретение еще не доведено до конца. Изобретатель — простой украинский крестьянин, лишенный каких бы то ни было средств. Для окончания работы ему необходимо…
— Сколько? Сколько?
Цыганеску замялся…
Но тут встал председатель Клана и с достоинством заявил, что для борьбы с благосостоянием Советской России его Клан не остановится ни перед какими издержками.
— Ура! — закричали все. — Да здравствует Кэй-Кэй-Кэй!
Это было год тому назад. Теперь даже самому недогадливому из наших читателей ясно, каким образом Бородуля очутился в России и какова была ужасная миссия, возложенная на него нумизматами.
Суд идет
Все это оказалось до мельчайших подробностей известно т. Лейтесу.
Лейтес с самого начала разгадал, что Бородуля — слепое орудие в руках у врагов революции.
Улики, собранные т. Лейтесом, были неотразимы и грозны. Бородуля даже не пытался оправдываться. Он вообще был раздавлен: на допросах только плакал, как маленький, и, утирая глаза кулаком, бессвязно лепетал что-то жалкое.
Нечего и говорить, что весь город стремился попасть в зал суда. Толпа запрудила набережную.
Ненависть к Бородуле в последнее время дошла до невероятных пределов.
— Что его, собаку, судить! — злобно кричали в толпе. — Головою в Фонтанку — и кончено!
Хорошо, что часовые повели его задворками. Иначе не миновать бы ему самосуда!
Зато Ян Шельмовский был введен в зал суда по-парадному. Он гордо выступал среди конвойных, словно король среди свиты и, благосклонно взирая на толпу любопытных, разглаживал свои бакенбарды.
Суд тянулся долго: две недели.
В течение всего этого времени Бородуля, бледный, несчастный, взлохмаченный, сидел на скамье подсудимых, не смея поднять глаз на толпу, осматривавшую его с отвращением.
— Чует, что за такие дела не похвалят! — говорили в толпе.
И действительно, чуть только заговорил прокурор, все поняли, что Бородуле не будет пощады.
Прокурор задыхался от гнева.
— Много я видел бесчеловечных злодеев, — пронзительно выкрикнул он. — Они подкалывали ножами родных матерей, они взрывали динамитом поезда, наполненные мирными жителями, но такого изверга, как Иван Бородуля, я еще никогда не видел и, надеюсь, никогда не увижу!
— Верно! Верно! — подхватила толпа.
— Страшно подумать, — продолжал прокурор, — что было бы с нами и с нашей страной, если бы осуществились преступные замыслы этого ученого изверга. Выжженные нивы и пастбища!.. Иссохшие женские груди, не дающие ни капли молока умирающим от голода младенцам!.. Околевшие свиньи, коровы и лошади!.. Холера, сыпняк, поедание человеческих трупов… Вот чего добивался этот «великий ученый», вот зачем приехал он в родную страну!
Книгу Корнея Ивановича Чуковского `От двух до пяти` будут читать и перечитывать, пока существует род человеческий, ибо книга эта о душе ребенка. Чуковский едва ли не первым применил психологические методы в изучении языка, мышления и поэтического творчества детей, без устали доказывая, что детство - вовсе не какая-то `непристойная болезнь, от которой ребенка необходимо лечить`. При этом `От двух до пяти` - не просто антология увлекательных рассказов и детских курьезов, это веселый, талантливый и, пожалуй,единственный в своем роле учебник детоведения, заслуженно вошедший в золотой фонд детской психологии и педагогики.
«Мастерство Некрасова» — фундаментальный труд Корнея Чуковского, относящийся к памятникам советского литературоведения. Монография, над которой Чуковский работал несколько десятилетий, исследует творчество русского литератора XIX века Николая Алексеевича Некрасова и рассказывает о месте поэта в русской литературе. Отдельной книгой труд впервые издан в 1952 году. В 1962 году за книгу «Мастерство Некрасова» Корней Чуковский удостоен Ленинской премии.
«Серебряный герб» — автобиографическая повесть, рассказывающая о детстве и отрочестве Коли Корнейчукова (настоящее имя К. Чуковского). Книга читается на одном дыхании. В ней присутствует и свойственная Чуковскому ирония и особый стиль изложения, который по настоящему трогает за душу, заставляя возвращаться в своё детство.
Впервые отрывки из дневника Корнея Ивановича Чуковского были опубликованы в 1990 году сначала в «Огоньке», затем в «Новом мире». И уже в 2000-е годы впервые выходит полный текст «Дневника», составленный и подготовленный Еленой Цезаревной Чуковской, внучкой писателя. «Я убеждена, что время должно запечатлеть себя в слове. Таким как есть, со всеми подробностями, даже если это кому-то не нравится», – признавалась в интервью Елена Чуковская. «Дневник» Чуковского – поразительный документ «писателя с глубоким и горьким опытом, остро чувствовавшим всю сложность соотношений», это достоверная историческая и литературная летопись эпохи, охватывающая почти 70 лет с 1901 по 1969 год XX столетия. В эту книгу включены записи 1901–1921 годов с подробным историко-литературным комментарием, хронографом жизни К.И.Чуковского и аннотированным именным указателем.
Logline: История о том, как «мистический тандем» — Живая Книга и Её Хранитель, дали ГГ Андрею власть и деньги, в результате чего Андрей заелся, потеряв любимую девушку и двух верных друзей… но после «мистический тандем» закономерно сделал подставу, мысля забрать душу Андрея в пользу дьявола, и только верная дружба и любовь помогли этого избежать…По повести А. Ангелова «Неразменный рубль».
Проблемы развития виноградарства в одном отдельно взятом колхозе Азербайджанской ССР как зеркало планово-экономической и социальной политики СССР в эпоху позднего застоя.
Несколько дней повседневного быта посёлка в Советской Литве: доктор лечит больного старика, к родителям из столицы приезжает прославившийся сын, председатель празднует день рождения, жена уходит от мужа — из всего этого складывается обычная, простая, единственная, бесценная жизнь. А маленькие праздники — они продлевают ее!
Карьера эстрадной певицы Катрин идёт под откос, брак разваливается на глазах, сама она перестала верить в себя, публика от нее отвернулась. Сумеет ли она на конкурсе песен «Звёзды регаты» выступить с успехом?
В книгу известного русского писателя и сценариста Юрия Марковича Нагибина (1920–1994) вошли произведения, ставшие основой популярных советских кинофильмов, центральное место в которых занимают человеческие отношения, вера в доброту людей.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.