Борис Ельцин: От рассвета до заката - [40]

— Ладно, давайте ему тоже дадим квартиру.

— Борис Николаевич, вот вы сейчас проявляете доброту. А потом как мы сможем вместе жить, если знаем, что он совершил сделку с совестью? Закладываем под себя мину. И будем потом избегать встречи с ним в лифте, во дворе. Ведь неизвестно, какие еще подозрительные личности придут к нему в гости.

— Ну хорошо, тогда вычеркните его, — согласился президент.

Вместо Баранникова квартиру дали Виктору Ерину, тогда он был министром внутренних дел. Я в нем до сих пор не разочаровался — очень порядочный человек.

Получалось, что в нашем доме живут только государственные деятели. Надо было как-то разбавить контингент ради благоприятного общественного мнения. У меня в ту пору сложились прекрасные отношения с академиком Емельяновым. Я даже не знал, в каких условиях он живет, и однажды поинтересовался.

— Нормально, хорошо живу, — ответил Алексей Михайлович, — трехкомнатная квартира в Олимпийской деревне, на троих.

Про Емельянова я сказал Ельцину:

— Борис Николаевич, вы же знаете этого человека, он сейчас проректор МГУ, его все уважают. Он академик сельскохозяйственных наук, активную роль сыграл в межрегиональной депутатской группе, короче, наш боевой резерв. К тому же замечательный человек.

Шеф сразу согласился.

Емельянов же, когда я предложил ему квартиру в доме на Осенней, чуть не умер от счастья. Он ликовал сильнее всех и постоянно меня благодарил. И до сих пор, если встречает, просит:

— Зайдите ко мне, Александр Васильевич. Я вам хоть бутылку поставлю за то, что здесь поселился.

Переступив впервые порог своей новой квартиры, я больше всего обрадовался просторной лоджии. Всю жизнь мечтал, чтобы у меня была понастоящему большая лоджия. Но такую, конечно, даже представить не мог. Люблю большие лоджии. С удовольствием в прежнем доме лопаткой очищал ее от снега А летом сидел, размышлял… Хорошо!

Еще понравилась гостиная. Тоже всегда хотел, чтобы она была просторной. Если бы мы тогда взяли хасбулатовскую квартиру, мне бы уж наверняка досталось какое-нибудь обычное жилье рядышком. А тут вдруг такое счастье привалило.

Все апартаменты в новом доме были либо пятикомнатные, либо четырехкомнатные. Мы с Ириной посоветовались, стенку между комнатой и кухней сломали, и у нас образовалась большая кухня-столовая с двумя окнами.

Нашим соседом по дому стал и писатель-сатирик Михаил Задорнов. Его дружба с Ельциным завязалась еще в Юрмале, во время отдыха. Миша умел развеселить Бориса Николаевича: потешно падал на корте, нарочно промахивался, острил. И вот так полушутя вошел в доверие. Он любил рассказывать президенту про своих родителей — как им нелегко жить в Прибалтике.

После отпуска мы продолжили парные теннисные встречи в Москве. И вдруг Задорнов потихонечку ко мне обратился:

— Саша, я узнал про новый дом. А у меня очень плохой район, в подъезде пьяницы туалет устроили. Этажом выше вообще алкоголик живет. Возьмите к себе.

Мы взяли. Спустя время в сатирической заметке Задорнов написал про этого алкоголика. Хотя над ним уже жил Ерин, и юмора, по крайней мере в нашем доме, никто не понял.

Новоселье у Задорнова было замечательное. Только он въехал и тут же, увидев нас с Барсуковым, говорит:

— Ребята, приходите срочно ко мне на новоселье, я так счастлив, так доволен.

Мы на всякий случай прихватили с собой сумку еды, спиртное. Жены наши вызвались помочь, если потребуется, накрыть на стол. Приходим, а у новосела хоть шаром покати — ни питья, ни закуски. Мы переглянулись, открыли свои консервы, открыли свою водку и погуляли весело на новоселье у Миши Задорнова.

Вскоре у него начались концерты, и он мастерски издевался над президентом в своих юморесках. Только спустя года три после этих выступлений мы, наконец, объяснились — оказывается, Миша мог гораздо сильнее разоблачать Бориса Николаевича, но щадил его из-за добрососедских отношений.

Соседями по дому стали мэр Москвы Юрий Лужков и первый вице-премьер столичного правительства Владимир Ресин. Их пригласил Ельцин. Сначала они оба деликатно отказывались, но потом переехали.

После заселения несколько квартир оказались незанятыми. Очень просился Казанник, тогда он был Генеральным прокурором России. Ельцин испытывал благодарность к нему за мандат, который Казанник отдал Борису Николаевичу во время первого съезда народных депутатов СССР. Доложили, что Казанник уже и мебель стоимостью почти в 80 тысяч у. е. привез в одну из пустых квартир. Но не распаковал, ждал решения президента. А тут случилась амнистия для участников событий 93-года. Казанник повел себя в этой ситуации странно, в сущности, подвел президента, Ельцин ему в квартире и отказал. Эксгенеральный прокурор уехал в родной Омск. Мебель тоже куда-то исчезла.

В итоге в свободные квартиры въехали Олег Сосковец и Павел Бородин. А Виктор Степанович Черномырдин стал моим соседом по площадке — наши двери расположены напротив друг друга.

Борис Николаевич устроил тогда коллективное новоселье в Доме приемов на Ленинских горах. Весело было. Все пришли со своими семьями. Прекрасно поужинали. Играл президентский оркестр, и мы танцевали. Поздравили друг друга с удачным бесплатным приобретением. Егор Гайдар, так страстно исповедовавший идеи рынка, от бесплатной раздачи жилья тоже был в восторге.