Борис Березовский. Человек, проигравший войну - [27]

В общем, частные банки внесли свой весомый вклад в сколачивание неправедных состояний и разворовывание общенационального достояния, поскольку в массе своей были не более чем паразитами, разбогатевшими исключительно благодаря сращиванию с коррумпированными чиновниками и грязными махинациями.

Не зря настоящие капиталисты, настоящие предприниматели, знаковые, как говорится, фигуры прямо-таки с лютой ненавистью относились к «торговцам воздухом». Эндрю Карнеги, американский «стальной король», в своих воспоминаниях подробно рассказывает, как сторонился всевозможных финансовых спекуляций и посылал подальше пытавшихся втянуть его в биржевые игры (в английском оригинале слово «спекуляция», как и в русском языке, носит самый уничижительный характер).

Другой «король», автомобильный, Генри Форд, всю свою сознательную жизнь яростно отстаивал несложную схему организации американской экономики: производство и торговля должны находиться исключительно в частных руках, а вот банки, все до единого, должны принадлежать исключительно государству. Потому что производители и торговцы получают честный доход от выпуска и реализации конкретной продукции – зато банкир делает деньги из воздуха, посредством комбинаций с чужими деньгами, чем вредит реальной экономике…

Эта точка зрения, поддержанная отнюдь не коммунистами и не сторонниками всеобщего равенства, едва не восторжествовала в 1933 году в США. Как впоследствии российские финансисты, американские банкиры в период кризиса (который был в немалой степени плодом их собственных усилий) начали требовать, чтобы государство оказало им срочную финансовую помощь. При том, что совсем недавно те же самые банкиры выступали против планов правительства выдавать пособия безработным и бедствующим фермерам… Это переполнило чашу терпения – и в Белый дом к президенту пришли сенаторы Лафолетт и Костиган (не коммунисты, вообще не левые), потребовавшие национализировать частные банки. Рузвельт их проект не принял, но какое-то время колебался. Сложись обстоятельства иначе, сегодня частных банков в США не было бы вовсе…

Умонастроения в Российской империи были примерно теми же самыми. Существовал некий неписаный (но свято соблюдавшийся) табель о рангах, по которому российские предприниматели делились на несколько групп – две, можно так выразиться, почтенных и одну презираемую. К первой группе относились промышленники и фабриканты, крупные оптовые торговцы, а также финансисты, но исключительно те, кто кредитовал промышленность и занимался страховым делом. Вторая уважаемая категория занималась исключительно торговлей, неважно в каких масштабах. А вот к группе презираемой относились как раз те, кто делал деньги из воздуха, независимо от их состояния и размаха. Знаменитый заводчик Рябушинский так и писал: «В московской неписаной купеческой иерархии на вершине уважения стоял промышленник-фабрикант, потом шел купец-торговец, а снизу стоял человек, который давал деньги в рост, учитывал векселя, заставлял работать капитал. Его не очень уважали, как бы дешевы его деньги ни были и как бы приличен он сам ни был. Процентщик…»

Как видим, полнейшее совпадение взглядов и отечественных, и заокеанских предпринимателей. Это и был тот самый «мировой опыт», к которому следовало приобщаться в первую очередь, но довольно долго бал правили как раз «процентщики». Те самые, о которых Рузвельт сказал: «Они провалились из-за собственного упрямства, своей неспособности, признали свой провал и бежали… Они не имеют воображения, а когда его нет, народ погибает. Ростовщики бежали со своих высоких постов в храме нашей цивилизации».

В конце концов и в России «ростовщиков», процентщиков потеснили, но до того они успели порезвиться всласть. Еще в 1996 году тогдашний глава Администрации президента Егоров подал президенту докладную записку, где говорилось, что через коммерческие банки, принадлежащие Потанину и Ходорковскому, прокручивались бюджетные деньги, предназначенные для выплат зарплат и пенсий. Вывод был таков: «Цифры показывают, что фактически осуществляется субсидирование определенных коммерческих банков в объемах, превышающих дотации на содержание армии и сельского хозяйства, вместе взятых».

Этим-то и плохи «процентщики», подобные вышеперечисленным – тем, что они ничего не создавали, а пользовались чужим. Глупо было бы уверять, будто отечественные фабриканты вроде Рябушинского, Путилова и Морозова, американские промышленники вроде Форда, Карнеги и Дюпона были ангелами и никогда не нарушали законов, а все до единого их червонцы и доллары имели честное происхождение. Не настолько уж они были идеалистами, и не зря именно Форду молва настойчиво приписывает фразу: «Все свои миллионы я нажил честным путем. Начиная со второго».

И тем не менее есть одно принципиальнейшее различие. Те, кого я только что перечислил, создавали, казенно выражаясь, материально-техническую базу капитализма в Российской империи и США. Они выпускали автомобили и паровозы, производили ткани и станки, кастрюли и электростанции. И, кроме того, тратили немалые деньги на нужды всего общества – не по приказу власти, а по собственной душевной потребности. Купец Третьяков основал картинную галерею, о которой нет смысла подробно рассказывать ввиду ее известности, а Эндрю Карнеги по другую сторону океана финансировал научные учреждения и библиотеки. И дело тут не только в том, что он таким путем искал налоговых послаблений. Есть еще и знаменитая история с «шотландской долиной».