Борель. Золото [сборник] - [71]
— Простынете, Гурьян Минеич, — крикнула Вандаловская.
Свежая, улыбающаяся ямочками щек, блестя зубами, она торопливо шагала к конторе.
— А вы наберете в боты снегу, — пошутил Гурьян.
На крыльцо поднялся Клыков. Вандаловская поздоровалась с обоими и, стряхнув снег с шоферской шапки, указала на сопки.
— Я сейчас смотрела в окно на эти горы и припомнила один способ механизированной подачи леса. Здешняя местность гораздо удобнее той. Смотрите, какой крутой уклон от вершины до этой поляны.
— Не представляю. — Главный инженер зашевелил обрубленными усами, хмурился от солнца.
— Не представляете? — лучистые глаза Вандаловской широко открылись. — А по-моему, вещь очень простая… Ведь строим же мы бремсберг и сплотки… Здесь же нужно укрепить столбы и по ним натянуть канаты или просто настелить бревенчатый мост с барьерами по бокам, и лес пойдет с горы собственной тяжестью.
Гурьян молча выжидал конца разговора. Он вполне соглашался с проектом Татьяны Александровны, но хотел узнать мнение Клыкова.
— А ведь верно будет, Иван Михайлович, — вмешался подошедший Антропов. — Здесь лошадьми обслужить лесозаготовки трудно. Ну, как, например, взять материал с вершины?
— Может быть… Нужно посмотреть. — Главный инженер спустился с крыльца и, опираясь на трость, зашагал к квартире.
А на третий день, когда половина лесовозов, покалечив лошадей и сбрую, не выехала на работу, Гурьян, запыхавшись, влетел к Вандаловской.
Татьяна Александровна расчесывала волосы, а они непокорно топорщились, трещали под гребенкой, рассыпались.
— Облысеете, — пошутил он.
— Ну что вы. Они у меня, как дурная трава. Садитесь.
Директор украдкой оглянул хозяйку и мысленно сравнил ее с Варварой. Ему обидно стало за себя, за уходившие годы. «Скоро тридцать семь», — подумал он.
— Вы чем-то опечалились? — спросила Татьяна Александровна, поправляя зеленый свитер, плотно обтянувший ее высокую грудь.
— А как же вы думали… Ведь если трест не утвердит нашего решения, то придется здорово мозгой крутить.
Она размашисто опустила руки.
— Ну-с, я готова… У вас дело?
Гурьян улыбнулся в черные усы.
— Я насчет вашего проекта… Осмотрим сопки и будем смекать. Вы верхом на лошадях ездите?
— О, еще как!
— Только в юбке-то неловко будет, — заметил директор.
— А я в шаровары облекусь. У меня есть.
Они выехали, прихватив Клыкова. Пристывший снег громко хрустел под копытами. На полянке, у подножия сопки, валялись свежие бревна, исковерканные сани, волокуши и два коня с переломленными ногами.
— Это вчерашние трофеи? — удивилась Вандаловская.
— Да… наша индустриализация! — нахмурил брови директор.
Под главным инженером споткнулась лошадь и забороздила носом снег.
— Держитесь! — крикнула Татьяна Александровна.
Рука Клыкова дрожала на гриве, посиневшими губами он ловил воздух. Пенсне инженера болталось на заиндевевшем шнурке.
Просека, которую повели артели лесорубов, выходила прямо к вершине сопки. Придерживая торопившуюся лошадь, Вандаловская поравнялась с Клыковым.
— Вот от той скалы очень удобно будет повести скат.
— Посмотрим… Вы, Татьяна Александровна, ознакомьте с проектом.
— Хорошо… Но я вам говорила в прошлый раз… Тут главное в застолблении и установке блоков.
От центральной просеки переулками уходили мелкие поделенные участки. Пилы харчали, звенели топоры, каждую минуту с треском и гулом валились прямостволые жаровые сосны и лиственницы.
Снежная пыль поднималась до вершин леса.
Валка шла по тем местам, откуда возможна была вывозка на лошадях, куда сподручнее подъезжать на грузовиках. Но лучшие, раскинутые по сопке массивы оставались недоступными.
Директора и инженеров окружили вальщики. Дым от трубок и цигарок голубыми ленточками уходил кверху.
Костя проплясал по снегу и глянул в немигающие глаза Вандаловской.
— Ну, как дела? — улыбнулась она.
— А что дела… У нас пока ничего, три бригады ухо в ухо идут.
Вот подвозка качает. Видите, что бревна-то наворочали.
Татьяна Александровна одобрительно кивнула головой. Парень отвернулся и шепнул Супостату:
— Хороша.
— Аккуратная, — согласился тот.
Орловец будто нечаянно наступил на ногу Хлопушину, лукаво подмигнул:
— Строим, а ночевать в хатах будет кто-нибудь другой.
Хлопушин подкатился к директору, жуя чубук.
— Без табачку ребята, товарищ директор… У конишек овса маловато. Опять же получки не дождемся.
Гурьян взял лопату и, разгребая снег, ответил:
— Плохо план выполняем. Надо потерпеть. Наряды нам даны. Вот давайте скорее освобождать коней, тогда все пойдет без задержки.
— Нечем терпеть-то.
Вандаловская пробралась к скале и выкопала в снегу две ямки.
— Вот здесь должны быть первые столбы, — объяснила она Клыкову. — Они пойдут по просеке до самой поляны… Видите, какой уклон получается. И вот по этой подвесной дороге без всяких двигателей полетят бревна. А позднее приспособим подъемные корзины.
— Трудно здесь укреплять столбы.
— Почему?
— Вероятно, камень внизу.
— Посмотрим, — она передала лопату Косте, — Ну-ка, замените слабую женщину, молодой человек.
— Грунт крепкий, — сказал Гурьян, выкидывая лопату с землей, — давай, паренек.
К полудню к готовым ямам подкатили толстые лиственничные столбы. По указанию Клыкова, Морозов прорубил проухи для верхних и средних скрепов. Первые столбы внушительно поднялись до уровня скалы, указывая направление на поляну. Орловец по лобастым выступам взобрался на вершину сопки, откуда начиналась площадка, и, прищурив глаза, рассмеялся:
В книгу включены романы П. П. Петрова, известного советского писателя, «Шайтан-поле», «Борель» и повесть «Крутые перевалы».
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.