Борель. Золото [сборник] - [49]
«А если остаться?» — шептал назойливый голос.
Василий сжимал ладонями виски и до утра ворочался, скрипя кроватью.
Этой ночью ударил первый северный мороз. К утру на леса, как сбитые яичные белки, осела кухта. Занесенные снегом одинокие драги стояли, похожие на снежных баб, как делают их деревенские ребята на Масленицу.
В белом тайга стала неузнаваемо прекрасной. Василий торопливо натянул полушубок и по гулким ступеням сбежал с крыльца. Навстречу ему, звеня колокольцами, приближалась пароконная подвода, а около конторы густела толпа приискателей.
— Это что же они?
Парень подал ему связку писем и улыбнулся:
— Тебя собрались провожать, товарищ Медведев.
Подвода завернулась. Обтянутая рогожей кошевка поскрипывала, полозья тянули нескончаемую песню, визгливо вторили заливающимся колокольцам. Холодный воздух резко бил в лицо.
Василий оглянул новые постройки прииска, собравшихся около конторы людей и выскочил из кошевки.
— Значит, прощай, ребята! — громко крикнул он.
— Не прощай, а до свидания!
— Вези скорее сюда свою науку!
Кольцо сжималось. Десятки рук, заскорузлых и крепких, как соковой сушняк, тянулись к Василию.
Почему-то вспомнил первый воскресник и последний бой с бандой Сунцова. Вчерашние, внезапно налетевшие мысли будто выжгло морозом.
Подошедшую Валентину встретил без волнения и, натягивая в кошевке подаренный Яхонтовым сакуй, не взглянул на нее, маленькую, потерявшуюся в шумливой массе рабочих.
Из-за поворота замахал руками, вытягиваясь во весь рост, и, налитый горячей радостью, упал в кошевку. Дорога врезалась в темную стену тайги.
Золото
Глава первая
1
Тайга грустила от собственного бесплодия. Охотники за пушниной взяли по десятку белок на ружье и по гольцам вышли в степи.
Одинокая белка ощупала когтями опустошенную кедровкой кочерыгу и досадливо сбросила ее в снег. Белка перескочила на соседнее дерево, мелькнув пушистым хвостом, и прокричала зверушкину обиду омертвелой дебри.
Поблизости треснул сук. В однотонно-певучий шум бора вторглись невнятные шорохи. Зверушка насторожилась. Ее темные уши шевельнулись, застригли воздух, а, похожие на дробины, бойкие глаза опасливо сверкнули.
Шорохи приближались. К дереву, на котором угнездилась белка, сначала подбежала острорылая, похожая на волка, собака. Она обнюхала причудливую роспись звериных и птичьих следов на снегу и завыла. Лай собаки был неуверенным. Может быть, потому и белка не шевельнулась. Собака, будто проверяя чутье, глубже вдохнула хвойный воздух и прыгнула навстречу людям.
Их было двое, и продвигались они одним следом, волоча на связанных в ряд лыжах лоток, кайлы, лопаты и незатейливую провизию. Первый — приземистый и плечистый старик, грузно одавливал снег тяжелыми приискательскими сапогами. Он опоясан широким кушаком с буйными махрами. На обвислых плечах старика ветхо трепался серый азям в сдвигу с полушубком. Второй — рослый сухощавый парень, одет в серый пониток и бродни, туго перевязанные около колен ременными оборками. Парень смуглолицый, но из-под длинных темных ресниц беспечально смотрели большие синие глаза. Он был ловок в движениях. В жилах парня текла смешанная кровь потомка даура и байкальской рыбачки. Наивно, с доступным только молодости задором, смотрел он на тайгу, как будто прибыл в давно манящие сказочные места. Он снял с плеча ружье и бережно поставил его к стволу косматой пихты. Старик подтянул к тому же дереву лыжи, и оба начали растирать отяжелевшие ноги и поясницы. В зубах старика задымила оправленная медной резьбой трубка. Голубой дымок перемешивался с паром, валившим из-за воротников пришельцев. Старик распахнул полушубок и ворот рубахи. Пятерней, похожей на щелястую лиственничную кору, поскреб волосатую грудь.
— Зря в бане не попарились, дядя Митрофан, — девичьим голосом сказал парень.
Маленькие свинцового цвета глаза Митрофана упали на зарывшуюся в снег, уставшую собаку. Он промолчал презрительно, как будто намекая на нелепые рассуждения свящика. Белка, в свою очередь, рассматривала стянутое морщинами лицо бородача с сизым носом и шрамом около левого глаза. Ей, по-своему, казалось, что это один из тех обитатетелей дебри, с которыми зверьку приходилось часто встречаться.
Старик отряхнул широченные, похожие на юбку, шаровары и вытянул из-за опояски топор. Удар под корень кряжистого кедра глухо улетел в трущобники. С вершины дерева посыпался снег. Парень отскочил в сторону. Ноги у него длинны и легко пружинили тело. Белка прыгнула в гнездо, оказавшееся поблизости. Она увидала в руках пришедших орудие, издающее незнакомые страшные звуки.
Старик натесал белосахарной щепы и достал из кармана огниво. Его пальцы, привыкшие к тяжеловесным вещам, плохо чувствовали кремень. Но трут был сухой, серенка исправна. Высеченная искра быстро прилипла, и по ложечке серенки пополз зеленоватый огонь.
— Таскай сучья, Гурьян.
Голос у старшего сиплый, басистый. Он разгреб сапогом рыхлый снег и на перепутанной с мхом траве разжег щепу. Под пихтой запылал рыжегривый костер.
— Чай или хлебницу заварим? — спросил Гурьян, обтесывая черен для тагана.
— Закручивай, што погуще.
Гурьян пытливо взглянул на свящика и развязал домотканый мешок. В руках парня сухими сотами захрустели крутые ржаные сухари.
В книгу включены романы П. П. Петрова, известного советского писателя, «Шайтан-поле», «Борель» и повесть «Крутые перевалы».
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.