Борден 2 - [30]

Гектор согласно кивнул.

— Черт, нет. Мне нравятся мои женщины. И их множественное количество. Так оно и останется.

Типичный байкер.

— Тогда ты такой же, как и твой брат.

Гектор недоверчиво засмеялся.

— Судя по внешнему виду этого ублюдка, у него нет никаких шансов закрутить с цыпочками.

— Ты будешь удивлен количеством женщин, которые находят шрамы привлекательными.

— Шрамы? Это отвратительно. Они либо слепые, либо им платят за это.

— Если бы он побрился, то выглядел бы лучше тебя.

— Ну, мы знаем, почему это случится.

Верно. Хоук тщательно охранял тайну своей личности. Только клуб и Борден знали, кто он. И так должно было остаться — это вопрос жизни и смерти.

— Итак, каков план? — спросил Гектор Бордена, возвращаясь к насущной теме.

— Что ты хочешь, чтобы произошло?

Лицо Бордена потемнело.

— Чего я хочу? Я хочу, чтобы Бык запел.

Гектор широко улыбнулся, указывая горлышком бутылки в сторону Бордена.

— Это мы можем.

Эмма

Прошло два часа, а Борден и Гектор до сих пор не появились, и к этому времени я уже немного пошатывалась и хихикала, как дурочка. Кто же знал, что Хоук и Грэм окажутся лучшими собутыльниками?

Хоук сознательно выпил только одно пиво, а Грэм при этом сказал:

— К черту все! Я работаю каждый сраный день по двадцать четыре часа. Я заслужил это.

Я ахнула:

— Грэм, ты только что выругался?

— Он, блядь, сделал это, — сказал Хоук, награждая Грэма увесистым шлепком по спине. — На хер эти сопли! Это операция «Напои Грэма», и мы, блядь, собираемся продолжать это, пока его рот не заставит нас покраснеть.

И Грэм сделал это. Пиво лилось в него, как вода. После четвертой бутылки он встал и включил стереосистему, установив радиостанцию с ужасной кантри-музыкой.

— Нет, — закричала я, спрыгнув со стула и рванув к стерео. — Только не деревенщина! Все, что угодно, кроме деревенщины!

Но Грэм преградил мне путь, с торжественным видом покачав головой.

— Это мой джем, Эмма. Не будь занудой. (Прим.: сокр. от jamsession — джем-сейшн).

Я умерла. Сдохла. Взорвавшись смехом, я воскликнула:

— Я зануда?

— Да, ты обсираешь мою вечеринку.

Такой смешной.

Я услышала, как Хоук подавился глотком своего пива.

— Оставь, Эмма. Это неплохое дерьмо.

— Тебе тоже нравится кантри? — я изумленно уставилась на него, хотя знала, что он — кусок дерьма. — Вы, должно быть, безбашенные! Я нахожусь в окружении жестоких преступных засранцев, которым нравятся ритмы банджо и скрипки вместо хрипатых голосов, поющих о смерти и беспорядках.

— В нашей жизни и так достаточно смертей и беспорядков, — ответил он.

Пожав плечами самой себе, я вернулась к своему пиву, оставив Грэма с его кантри-музыкой. Пила я маленькими глоточками, удостоверившись, что растяну бутылку, дабы не зайти слишком далеко. В воспоминаниях о днях моей юности я была способна выпить нереально много за короткий промежуток времени. Теперь я перешла в легкую весовую категорию и нуждаюсь в минимальном количестве. Хотя часть меня хотела тупо нажраться, чтобы появился предлог не поехать к бабушке.

О, Боже! Я же собиралась ехать к бабушке!

И даже если не из-за этого, мне следует вести себя здесь прилично. Сейчас рабочее время, и если бы Борден меня не трахал, то, вероятнее всего, уволил бы за такое поведение. Минуточку…

— Борден разозлится на нас за это? — спросила я.

— Скорее всего, — ответил Грэм.

Хоук сделал еще глоток.

— Борден злится на все. Почему это должно иметь значение?

Я пожала плечами.

— Верно подмечено.

Мы зависли в главном баре. Не могу вспомнить, о чем мы разговаривали. В основном, о чем-то незначительном. Бесцельные разговоры: от случайных фактов до пошлых шуток, которых у Хоука оказался бесконечный запас. В данный момент это была уже сотая его шутка. Они были бестактными и грубыми — именно такими, как я любила.

— Какая разница между наркодилером и проституткой? — спросил он, переводя взгляд с Грэма на меня с таким серьезным лицом, что делало ситуацию еще смешнее.

Я ахнула и подскочила:

— Ой, ой, это я действительно знаю! Проститутка может помыть и перепродать свою щель. (Прим.: игра на одинаковом звучании слов: crack — щель и crack — крэк, кристаллическая форма кокаина).

Хоук рассмеялся.

— Что за херня? Где ты это услышала?

— Ой, да ладно тебе! Я была поблизости.

Грэм покачал головой, фыркнув носом.

— Мерзость!

— До этого я рассказывал о мошонке Санта Клауса, а почему-то мерзостью стало только это? — возразил Хоук.

— У Грэма деликатные уши.

— Больше похожи на уши какого-нибудь ссыкуна.

Грэм вздохнул.

— Вы дерьмовые собутыльники. Вы оба.

Он словно впал в хандру и отсел в противоположную сторону бара, правым ухом прислонившись к динамику. Мы наблюдали, как он расслаблялся в своем маленьком мире: глаза прикрыты, губы шевелятся синхронно со словами звучащей песни.

— Часто Грэм так делает? — спросила я Хоука.

Он кивнул.

— Раньше постоянно. До того, как появилась ты. Он заканчивал работу и часами просиживал в баре.

— У него нет жены или… мужа?

Хоук хмыкнул.

— Не-а, много лет назад он потерял свою жену.

Я распахнула глаза.

— Как она умерла?

— Она не умерла. Просто сбежала с его напарником. И через неделю он ушел из полиции.

Вау! Что?

— Он был полицейским?