Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [102]

Имперского банка Персии; учреждение это чуть не погибло, «не потому, что в банке не было золота, а потому, что золото было в слитках»! Ч. Гардинг сильно разгневался на Дж. Рабино, «поскольку, если бы банку пришлось закрыть двери для клиентов, результат для британского престижа был бы катастрофическим». Британское представительство оказалось не в состоянии получить точную информацию о русско-персидских переговорах по вопросу займа и его условиях. Солсбери задал вопрос персидскому посланнику Ала ос-Салтане, ведет ли его страна переговоры с Россией о займе, и получил ответ, что дело обстоит именно так. Он поручил Дюранду задать вопрос об условиях шаху. Мозаффар эд-Дин направил Солсбери послание: «Вы просите позволения увидеть условия займа, которым я сейчас занимаюсь. Это невозможно, поскольку по этому вопросу до сих пор ведутся переговоры. Однако я ставлю вас в известность, что я не приму никаких предложений, если только их условия не будут более выгодными, чем те, что предлагает Имперский банк Персии… Теперь что касается вашего заявления о том, что вы будете противодействовать любому соглашению, которое передавало бы таможни Южной Персии в руки иностранного государства. Вы делаете такое заявление, насколько я понимаю, потому что доходы с таможен являются обеспечением займа табачной монополии. Я определенно заявляю, что этот факт будет принят во внимание».

Амин ос-Солтан выдвинул следующий аргумент: поскольку англичане не хотят дать денег, не остается иного выбора, как только искать их где-нибудь еще. «Запретить это, – говорил он, – было бы все равно что запретить умирающему от жажды пить воду или умирающему от потери крови перевязать раны. Невозможно ожидать, что к подобному запрету прислушаются».

Дюранд предпринял последнюю попытку предотвратить русский заем и предложил Амину ос-Солтану, чтобы Британия и Россия действовали в этом вопросе совместно. Русские давно были настроены против такого варианта и избегали разговоров на эту тему. Шах, не раздумывая, отверг это предложение, рассматривая его «как почти эквивалентное разделу его империи. В этом отношении, по словам садр-и-азама, его взгляды разделяет большинство персов». Двумя днями позже министр иностранных дел Персии откровенно заявил Дюранду, что его правительство разочаровано действиями Англии. Если бы она хотела помочь, то легко убедила бы своих капиталистов одолжить Персии 2 миллиона фунтов стерлингов. Амин ос-Солтан, по словам министра иностранных дел, не верил утверждению Дюранда, «что без гарантий, которые могли бы удовлетворить капиталистов», он не сможет достать денег. Итак, Персия вынуждена была искать дружбы в ином месте. Дюранд обратил внимание на необычный тон министра иностранных дел, тон, который, «как мне показалось, был принят намеренно с целью предупредить меня, что персидское (слово «правительство» в оригинале пропущено, а затем вписано карандашом) не будет больше рассматривать нас как друзей или вести себя дружески по отношению к нам, если мы не найдем для них денег».

Британский посланник не внял предупреждению. Он видел лишь, что великий визирь надеется «испугать нас и тем вынудить к действию». Сделанный Дюрандом анализ ситуации показался ему наивным и ошибочным. Он был убежден, что Амин ос-Солтан готов был бы принять 2 миллиона фунтов стерлингов от Британии даже под страхом вызвать неудовольствие русских. На самом деле было слишком поздно. Британия не смогла бы уже остановить русский заем или заставить Амина ос-Солтана прекратить деятельность в пользу России. Он был слишком многим ей обязан и слишком сильно зависел от ее поддержки в будущем, он никогда не смог бы выпутаться из своих многочисленных обязательств перед ее дипломатическим представительством.

Все осенние месяцы 1899 г. в Тегеране и Санкт-Петербурге быстро шли переговоры о займе. Завеса секретности, за которой Амин ос-Солтан, граф Муравьев и Витте делали свое дело, была такой плотной, что британские дипломаты оставались в неведении. И русские предложения, и персидские контрпредложения просачивались наружу в виде недостоверных слухов.

Окончательные российские условия представил Персии министр иностранных дел России граф Михаил Николаевич Муравьев в своем меморандуме от 14 декабря 1899 г. Персия должна была взять на себя обязательство не занимать денег ни у какой третьей страны до тех пор, пока не будет выплачен русский заем. Немедленно по получении денег по этому займу Персия должна была выплатить все имеющиеся внешние долги. «Персидское правительство обновит предыдущее соглашение и примет на себя обязательство, что в течение еще десяти лет никакое иное правительство, кроме российского, не получит концессии на строительство железных дорог в Персии». Заем будет гарантирован доходами всех таможен, кроме таможен Фарса и портов Персидского залива. Если этих доходов окажется недостаточно, обеспечением займа послужат все остальные доходы персидского правительства. Последнее условие оказалось единственным, отвергнутым шахом. На полях меморандума под подписью Муравьева он написал, что оно должно быть изъято.