Борьба за Рим - [82]

Тут Матасвинта закричала:

— Оставьте несчастного! Я, королева, приказываю это вам! — сбежались готы и разогнали толпу. Фокусник поднялся и приблизился к Матасвинте.

— Спаси меня! Защите меня, белая королева! — вскричал он и упал у ног ее. В эту минуту подбежала Аспа. Внимательно посмотрела она на фокусника и вдруг, скрестив руки опустилась подле него.

— Аспа, что с тобою? — спросила королева.

— О госпожа, — ответила девочка, — этот человек не галл. Он сын моего народа. Он молится богу-змею. Смотри, эти светлые волосы не его, они сдвинулись теперь в сторону, а под ними, видишь, какие черные. И кожа его, смотри, на груди такая же темная, как у меня. А вот на груди надпись, — это священное письмо моей родины.

— Однако он подозрителен. Зачем это переодевание? Его надо взять под стражу.

— О госпожа! Нет, не позволяй этого! Знаешь, что написано на его груди? Никто, кроме меня, не поймет этого, — прошептала Аспа. — Там написано: «Сифакс обязан жизнью своему господину, префекту Цетегу». Да, да, это Сифакс. Он моего племени, я узнаю его. Сами боги посылают его нам!

— Да, Аспа, боги мести, — ответила королева и велела отвести бесчувственного человека во дворец.

Глава XII

Через несколько дней король созвал совет. Матасвинта также присутствовала на нем, так как должны были решаться важные вопросы. Войска готов уже все собрались, они ожидали начала войны. Притом возвратились послы от Велизария.

— Что же ответил Велизарий на мои предложения? — спросил Витихис Гунтариса.

— Он сказал, что согласен на мир только под одним условием, если все войско готов положит оружие, весь народ перейдет за Альпы, а король и королева отправятся, как заложники, в Византию.

Ропот негодования раздался в зале.

— Ну, король, теперь довольно медлить! Веди нас в битву!

— Сочтем же сначала свои силы, — ответил Витихис. — Каждый начальник пусть говорит, сколько у него воинов.

— У меня три тысячи пеших и конных, — начал Гильдебад.

— У меня сорок тысяч пеших и конных, — сказал герцог Гунтарис.

— У меня сорок тысяч пеших, — сказал граф Гриппа.

— У меня семь тысяч, — заявил Гильдебранд.

— Кроме того шесть тысяч всадников привел Тотила, — добавил Витихис.

— Да четырнадцать тысяч у Тейи. Где он? Его здесь нет? И наконец у меня пятьдесят тысяч пеших и конных. Итого сто шестьдесят тысяч готских воинов, — с торжеством заключил король. — Теперь нам нет нужды медлить.

— Ни минуты нельзя медлить! — вскричал Тейя, вбегая в залу. — Мести, король! Мести! Совершилось ужасное преступление, которое вопиет о мести! Веди нас скорее в битву!

— Что случилось? — спросили несколько голосов.

— Один из полководцев Велизария, гунн Амбацух, давно уже окружил, как вы знаете, крепость Петру. Помощи не было ни откуда. Только молодой Арагад, — он, видимо, искал смерти, — вступил с ним в бой со своим маленьким отрядом и был убит. Крепость была полна народа, потому что в нее собрались все старики, женщины и дети из окрестных долин. Небольшая кучка воинов защищалась отчаянно, но наконец голод заставил их открыть ворота. Гунн поклялся не проливать крови. Когда их впустили, он велел собраться всем готам в церкви. И когда они собрались, — пять тысяч стариков, женщин и детей, и двести воинов…

Тейя вздрогнул и на минуту умолк.

— Когда они собрались, — продолжал он, — он запер двери и сжег всех вместе с церковью.

— А договор! — вскричал Витихис.

— Да, так кричали и несчастные из племени. Но он, смеясь, ответил: «Договор исполнен, ни капли крови не пролито». И византийцы смотрели, как пять тысяч готов — стариков, больных, женщин и детей, — слышишь, Витихис, детей, — задыхались и сгорели.

— Веди нас в битву, король! Надо отомстить! — закричали голоса.

— Да будет так! — спокойно ответил король и взял в руку голубое королевское знамя, которое висело за его креслом. — Вы видите в моей руке старое знамя Теодориха, с которым он шел от победы к победе. Конечно, теперь оно в худшей руке, чем его, но не робейте. Вы знаете, что во мне нет излишней самонадеянности. Но теперь я слышу, как знамя это шепчет о победе, великой, гордой, полной мести. Следуйте за мною! Войска должны двинутся тотчас. Начальники, распорядитесь, идем на Рим!

— На Рим! На Рим! — повторили все.

Между тем Велизарий, видя, с какой легкостью он овладел почти всей Италией, решил покинуть Рим и идти к самой Равенне, этому последнему убежищу варваров. Он был вполне уверен, что легко овладеет этой крепостью и таким образом скоро кончит свое дело в Италии. Цетег старался его отговорить его от этого похода, указывая, что если он до сих пор почти не встречал сопротивления, то только потому, что войска готов удалены из Италии, но что они скоро возвратятся и тогда будут драться отчаянно. Но Велизарий не верил. В предложении Витихиса о мире он увидел доказательство их слабости.

— Оставайся за стенами Рима, если боишься варваров, — гордо закончил он разговор. — Я выступаю немедленно.

— Нет, — ответил префект. — Поражение Велизария — слишком редкое зрелище, я должен увидеть его. Я иду с тобою.

И они выступили. Между тем начали носиться темные слухи о приближении огромного войска готов. Велизарий не придавал им значения. Остановились на ночлег. Перед рассветом Цетег лежал в своей палатке, как вдруг к нему вбежал Сифакс.