Борьба в эфире; Вечный хлеб ; Человек, потерявший лицо; Продавец воздуха ; Золотая гора ; Подводные земледельцы - [9]

Эль улыбнулся.

— Кроме того, мы изготовляем пищу химическим путем. У нас и сейчас парков и цветников больше, чем полей. Да, многое изменилось за эти годы. Мы не имеем городов, мы не имеем правительства, мы не имеем канцелярий. Необходимая в свое время категория «совработников» давно вымерла, как вымерли лошади. Несколько лошадей, между прочим, вы еще можете увидеть в нашем зоопарке, а совработники остались только в виде музейных манекенов. Они, впрочем, очень похожи на оригинал.

Для меня это была поистине самая большая сенсация за все пребывание в Радиополисе. Нет канцелярий, нет совработников! Это уж слишком. Не шутит ли Эль? Как же можно обойтись без совработников?

— Но не сами же собой пишутся бумаги? — с насмешкой, не лишенной горечи, сказал я.

— Друг мой, у нас совсем не «пишутся» бумаги. Я вижу, вы не можете освоиться сразу со всеми этими переменами.

Мы плавно опустились на зеленую лужайку. Среди этой лужайки, на песчаном круге, стоял сигарообразный серый предмет, напоминающий цеппелин, но значительно меньших размеров.

Около цеппелина стояла Эа. Она еще издали махнула рукой Элю и крикнула:

— Скорее, надо спешить!

Я и Эль, не снимая крыльев, вошли в цеппелин. Эа последовала за нами и плотно захлопнула толстую дверь. Вспыхнул яркий свет, осветив мягкие кресла, стол, экран в углу.

— Это наша «Пушка», самый скорострельный летательный аппарат.

Эа прошла вперед, за лакированную перегородку. Оттуда послышалось гуденье, и я почувствовал, как поднялась передняя часть нашего воздушного судна.

— Летим, — сказал Эль.

— Почему здесь нет окон?

— Они не нужны: скорость и высота полета так велики, что вы все равно ничего не увидите.

Куда еще лечу я? Что ждет меня впереди?..

Глава 5 НА БЕРЕГУ КРАСНОГО МОРЯ

Мы мчались на нашем воздушном снаряде, который был одновременно и пушкой, и ядром. За перегородкой что-то тихо жужжало.

— Скажите, Эль, почему вы, Эа и Ли занимаетесь розысками? Наводили «следствие» обо мне, теперь гоняетесь по свету за этим американским шпионом. Или вы совмещаете…

— Должность ученого с почетным званием сыщика? — спросил Эль. И, вздохнув, продолжал: — Я вижу, что вам трудно привыкнуть к нашему общественному устройству. Я же говорил вам, что у нас нет милиции в обычном для вас смысле слова. Но если хотите, у нас каждый гражданин — милиционер или следователь, если этого потребуют обстоятельства. Каждый наш гражданин, без инструкций и кодексов, знает, как охранять интересы общества. И если случай именно его привел столкнуться с фактом, угрожающим нашему порядку и спокойствию, этот гражданин и доводит дело до конца.

— Но у него есть и другие обязанности?

— Что же из этого? У следователя тоже не одно дело бывает на руках. Обязательный общественный труд занимает у нас около трех часов. Есть время заняться — хотя бы и поисками американского шпиона.

— Вы сказали, что обязательный труд у вас занимает около трех часов. Почему вы не указали точной нормы?

— По кодексу о труде? — с улыбкой спросил Эль. — У нас нет точной нормы, нет и самого кодекса. Если дело этого требует — работаем! И больше трех часов. Но это бывает только в исключительных случаях: какие-нибудь случайные аварии, стихийные бедствия. Обычный же наш труд «у станка» не превышает трех часов.

— А остальное время?

— Каждый занимается тем, чем он желает. Главное и почти исключительное наше занятие — мы учимся, учимся и учимся. Непрерывно пополняем свои знания, изобретаем.

— Ну а если Кто не хочет работать даже три часа в сутки? Какие принудительные меры вы принимаете против лентяев?

Эль посмотрел на меня с крайним изумлением.

— Простите, но на этот раз я отказываюсь понимать вас, — сказал он. — Разве нужно заставлять рыбу плавать, а птицу летать? Ведь это их жизненная функция. Такой же жизненной функцией, непреодолимой потребностью является для нас труд.

— Но труд может быть неприятен, например тяжелый физический труд.

— Физический труд выполняют наши рабы.

Я даже привскочил на кресле.

— Рабы? У вас есть рабство?

— Ну да, что же вас так удивляет? Порабощенные силы природы, машины — вот наши рабы. А все мы, свободные граждане, работаем не только из сознания общественной пользы — это азбука, о которой мы уже забыли, — но и потому, что труд давно сделался для нас второй натурой.

— Что это? Свет погас?!

— Не беспокойтесь, я хочу посмотреть на карту, — сказал Эль.

Перед ним вспыхнул бедным светом квадрат, на котором обрисовались очертания какого-то моря.

— Эта карта движется?

— Да, она движется, потому что мы летим. Наша карта — сама земля. Вот очертания… как это вы называли?.. Азовского моря, вот Черное. Мы пролетаем его.

— Уже! Так скоро…

— Турция. Скоро мы увидим Красное море.

— Но как же вы можете обходиться совсем без карты?

— Эа направляет наш воздушный корабль по радиокомпасу. Ли посылает радиоволну, а мы летим в этом направлении, как бабочки на огонек. Ошибки быть не может. Впрочем, мы можем, если нужно, справиться по карте и магнитному компасу…

И, нагнувшись над картой, Эль сказал:

— Двадцатый градус северной широты и сороковой — восточной долготы. Мы в окрестностях Мекки. Скоро будем на месте.