Борьба с ревизионизмом в странах Запада - [7]
Другой закаленный борец Вольфганг Фролих (Wolfgang Frolich) с 1 мая 2000 года находится в политическом изгнании. Ходят слухи, что он нашел убежище в иранском посольстве в Вене. Сейчас он опубликовал книгу Der Gaskammerschwindel — Psychoterror gegen die Volker, которую можно приобрести у фрау Эльфриды Фролих по адресу: Elfriede Frolich Mauerbachstrasse 37/13, A-Wien.
В своей книге Фролих резюмирует и перечисляет все то, что волнует многих немцев и австрийцев:
Подделка на государственном уровне исторических сведений; Оскорбление памяти родителей и прародителей; Систематическое отравление умов молодежи через представление ложных исторических сведений; Сталинистские показательные суды; Левофашистский террор против ученых и их семей; Фальсифицированные доклады экспертов в судах, коррумпированные судьи и прокуроры; Нарушение австрийской Конституции в судах при вынесении приговоров политическим заключенным. И Фролих, и Дюрр требуют, чтобы политическая власть в стране принадлежала народу, а не государству. Они забывают о том, что финансовые и судебные силы изменят это идеальное государство. Герд Хонзик (Gerd Honsik) покинул Австрию несколько лет назад и живет в Испании, где пересмотр Холокоста не является незаконным.
6.4. Франция
С 1990 года во Франции действует закон Фабиуса-Гессо (Fabius-Gayssot), который запрещает оспаривать истинность любых выводов раздела "Преступления против человечества" в приговоре Нюрнбергского процесса 1946 года. Таким образом, правовые действия против ревизионистов пытаются заморозить общепринятые исторические данные на уровне послевоенной истерии 1945–1946 гг.
В 1979 году, в тот же год, когда появилась книга Штоглиха, французский ученый д-р Робер Фориссон (Robert Faurisson) поднял жизненно важный вопрос о действительном существовании так называемых газовых камер в Аушвице известным ныне высказыванием: "Покажите или начертите мне газовую камеру!" По его мнению так называемые газовые камеры были физически и технически невозможны.
Его откровенное мнение стоило ему штрафа:
Так называемые нацистские газовые камеры и геноцид евреев вместе представляют одну и ту же историческую ложь, которая допустила гигантское политическое и финансовое мошенничество, основные доходы с которого получают государство Израиль и международный сионизм, и чьей главной жертвой стал немецкий народ — но не его лидеры — и народ Палестины в целом.
В Le Monde от 21.2.1979 г. был опубликован классический ответ группы французских историков на вызов Фориссона:
Мы не должны спрашивать, как было технически возможно столь массовое убийство. Если это произошло, то это было возможно. Вот необходимая отправная точка для любого исторического исследования по данной теме. Нам надлежит констатировать просто и недвусмысленно: нет, и не может быть никаких дебатов по вопросу существования газовых камер.
Фориссон до сих пор ждет того, кто примет его вызов. В течение ряда лет он подвергается штрафам (до тюрьмы пока дело не дошло), гонениям и физическому насилию.
20 декабря 2001 года коалиция из пяти еврейских организаций, включая Союз студентов еврейского происхождения (UEJF), Лигу против расизма и антисемитизма (LICRA) и "Память 2000" заключили соглашение с Quid, самой популярной французской энциклопедией об использовании работы Робера Фориссона. По этому соглашению Quid исключает данные Фориссона о количестве погибших в Аушвице евреев из всех последующих изданий и из сайта в Интернете. В историческом разделе, посвященном Холокосту будет опущено всякое упоминание его идей, но в более общем описании ревизионизма его работа будет представлена. Однако энциклопедия будет содержать в приложении напоминание об осуждении Фориссона.
Генри Роке (Henry Roques) написал докторскую диссертацию о Курте Герштейне, офицере СС, занимавшемся снабжением концлагерей газом для дезинфекции. Заключение Роке касательно Герштейна не отвечало ортодоксальным взглядам, и в результате он стал первым в истории Франции ученым, лишенным академического звания.
На профессора Жан-Поля Алларда (Jean-Paul Allard) из университета Лиона, бывшего председателем на устном рассмотрении диссертации Роке, сейчас оказывается давление, как и на его коллегу Бернара Нотэна (Bernard Notin), который с 1990 года не имеет права работать, — но запрет этот неофициальный. Это мне напоминает случай с преподавателем истории, которого я встретил в берлинском университете Гумбольдта в бывшей ГДР. Он приходил на работу каждый день, но ему не разрешалось вступать в контакт со студентами. Вначале его лекции подвергались проверке, затем ему не разрешалось вообще читать лекции, таким образом, ничего не делая, он дожидался выхода на пенсию.
Профессор социологии Серж Тьон (Serge Thion) был уволен со своей должности в Национальном центре научных исследований (CNRS) за ревизионизм.
Жан-Луи Бержер (Jean-Lois Berger) потерял должность преподавателя истории в системе государственного образования. В чем состояло его преступление? Он рассказал своим студентам, что во время войны лагерь Нордхаузен в Германии был концентрационным, а не лагерем смерти, и что трупы на фотографии из французского еженедельника, представленные как "жертвы нацизма", на самом деле тела жертв американской авиабомбардировки. У Бержера есть семья, которую он должен обеспечивать.
Сборник эссе, интервью, выступлений, писем и бесед с литераторами одного из самых читаемых современных американских писателей. Каждая книга Филипа Рота (1933-2018) в его долгой – с 1959 по 2010 год – писательской карьере не оставляла равнодушными ни читателей, ни критиков и почти неизменно отмечалась литературными наградами. В 2012 году Филип Рот отошел от сочинительства. В 2017 году он выпустил собственноручно составленный сборник публицистики, написанной за полвека с лишним – с I960 по 2014 год. Книга стала последним прижизненным изданием автора, его творческим завещанием и итогом размышлений о литературе и литературном труде.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.