Борьба испанцев с маврами и завоевание Гренады - [8]
— Если эта армия, — сказал он своему старому сослуживцу, — подойдет к Малаге, мы не будем в состоянии защищаться. Я с небольшим отрядом пойду ей навстречу в горы, подыму окрестных крестьян и с их помощию займу ущелия. Таким образом только могу я отбить охоту у испанских рыцарей подступить к Малаге.
Выйдя из Антекверы, испанское войско шло целый день и целую ночь в глубоком молчании; ему приходилось переходить узкие ущелья, между утесами которых лились горные ручьи и, стекая вниз, соединялись и образовывали быстрый поток, русло которого заграждено было острыми громадными камнями. Они пробирались и сквозь глубокие рвы, прорытые когда-то водой, но уже высохшие и заваленные обломками утесов. Громадные скалы висели над этими узкими ущельями и грозили задавить, при малейшем потрясении, все, что находилось под ними.
При заходе солнца испанская армия дошла благополучно до хребта гор и оттуда увидела изумрудную, плодоносную долину, покрытую рощами и садами; вдали за нею виднелась Малага на берегу лазоревого моря. Восхищенные Испанцы приветствовали Малагу, как некогда Евреи землю обетованную. Подвигаясь вперед, авангард нашел на пути своем небольшие селения, лежавшие в узких, глубоких долинах; но, к своему удивлению и гневу, увидел, что селения были оставлены и стада угнаны. Обманутые в своих ожиданиях, солдаты подожгли деревни и рассеялись по долинам, ища добычи; но Дон-Алонзо д’Агвилар, шедший сзади, сохранял строгий порядок, также как и Корденас; воины св. братства и св. Иакова бросились было грабить, но он строго остановил их. Скоро испанское войско, достигло почти непроходимого прохода. То было узкое, загроможденное обломками утесов ущелие, в котором невозможно было сохранять порядок. Лошади скользили, взбирались с трудом на крутизны, едва перебирались по тропинкам, где до тех пор ходили одни козы. Вблизи одной горевшей деревни они услышали радостные крики. Внезапно Мавры показались на вершинах утесов и оттуда засыпали камнями, пулями и стрелами испанское войско. Крики Мавров, повторяемые эхом гор, мрак ночи, сменившийся зловещим светом огня пожаров, сознание своего бессилия — влили ужас в сердца солдат. Лошади их падали в пропасти, увлекая за собою всадников. Дон Алонзо бросился вперед и увидел горсть мавританских поселян, которые с утесов забросали его каменьями и стрелами. Маркиз Кадикский поспешал на помощь, и рыцари, сошедшись, держали совет. Решено было оставить добычу, взять верных проводников и отступать немедленно. Проводники повели отряд ближайшим путем и углубились в горы. Скоро они зашли в столь узкое ущелие, что пехотинцам нельзя было пройти иначе как поодиночке, а конному и вовсе проехать невозможно. Лошади, пронзенные стрелами Мавров, падали и преграждали дорогу. В пропастях, на вершине утесов пылали бесчисленные огни, при свете коих испанское войско могло видеть, как Мавры, перебегая с утеса на утес, продолжали поражать их и камнями, и оружием. Перепуганные проводники потеряли голову, и вместо того, чтобы вывести войско на широкое место, все больше и больше заводили его в глухие трущобы. При первых просветах утра Испанцы увидели себя в глубоком рву высохшего ручья горного потока, со всех сторон заваленном громадными камнями. Покрытые пылью, потом и кровью, измученные, израненные, истощенные, испанские воины походили на загнанную, выбившуюся из сил жертву; знамена были потеряны, солдаты беспомощно глядели в глаза рыцарей, сердца которых разрывались от бессильного гнева и скорби. В продолжение целого дня они напрасно силились выйти из этой западни; в сумерки с ужасом увидели они, что после неимоверных усилий достигли узкой долины, чрез которую, преграждая им путь, текла глубокая и быстрая река. Долина эта окружена была высочайшими, неприступными горами, на недосягаемой вышине которых зажглись, как по мановению ока, бесчисленные огни. При свете их Мавры быстро появлялись и исчезали за камнями, будто демоны, вызванные магическою силой из преисподней. С неприступных этих высот град камней, пуль и стрел посыпался опять на несчастных Испанцев. Оглушительный крик:
— Эль-Сахал! Эль-Сахал! — раздался, повторяемый эхом гор.
— Что это за крики? — спросил Дон-Карденас.
— Это крики маврского военачальника, — отвечал старый Кастильянец, — он пришел из Малаги и настиг нас.
Тогда Дон-Карденас обратился к своим рыцарям.
— Умрем, — воскликнул он, — но продадим дорого жизнь нашу! Надо взобраться на горы; нам нет другой дороги.
Сказав эти слова, он погнал свою лошадь на почти отвесную кручу. За ним последовал весь отряд; но земля и камни осыпались под ногами лошадей, за хвосты и гривы которых ухватились пехотинцы. Лошади, выбившиеся из сил, опрокидывались, сваливались в пропасти, увлекая за собою седоков и солдат, а Мавры продолжали с высот разить беззащитное войско. Порой целые обломки утесов сваливались с грохотом и давили собою толпу воинов. Знаменосец был убит; убиты были близкие друзья и родные Дон-Карденаса. Наконец ему удалось достигнуть хребта горы, но он увидел пред собою страшное зрелище. По бесплодной почве возвышались опять утесы и пропасти, а за ними сторожили его жестокие враги, вооруженные, полные сил и одушевленные воинственным пылом. У Карденаса не осталось ни знамен, ни литавр, ни труб, — он не мог созвать своей рассыпавшейся в разные стороны рати. Всякий солдат искал спасения — где и как мог. Отчаяние овладело всеми. Многие побросали оружие и побежали назад. Одни были взяты в плен близ Малаги; другие скрылись в горах, но, томимые голодом, были схвачены женщинами и подростками. Иные бросились на землю и умерли от истощения. О дисциплине не было и помину. Паника была такова, что два, три Мавра осиливали десять Испанцев. Когда старый воин увидел жалкие остатки столь блестящего войска, он горько заплакал.
