В самых теплых морях
Нам бросать якоря.
От жары пусть облупится нос.
Не страшна нам жара,
Мореходам — ура!
У штурвала не зевай, матрос!
Капитан «Бор-Боса» пел бы и дальше — про коралловый атолл и про веселых коричневых папуасов, но баталеру плавание начало надоедать.
— Костя, — спросил он, — а как мы пристанем? В лагерь пора. Нам и так попадет.
— Пристанем, — заверил Костя, — со мной не пропадешь. Жалко только, что никто не видит, как мы плывем. А еще бы лучше, если бы Петя Азбукин нас сфотографировал. Эх, был бы кадрик!
Экипаж «Бор-Боса» улегся на теплые бревна. Капитан — вперед головой, чтобы сразу увидеть необитаемый остров или дикарей, если они покажутся, баталер — головой назад, в ту сторону, где остался лагерь и рыбная протока Утиная. Хотя ему и нравилось быть баталером, но в лагере все-таки веселее.
Плот не спешил, плыл потихоньку. Куда ему торопиться? Делать было нечего, и Павлик рассматривал отраженного в воде мальчишку. Мальчик этот Павлику нравился. Волосы черные, подстриженные «чубчиком», — такая уж мода в лагере; глаза узкие и в меру хитрые, ишь, как щурятся; лицо круглое и добродушное. Красивый парень…
Прошло с полчаса, а «Бор-Бос» и не собирался приставать; он, как нарочно, шел по середине реки. Вот уже миновали сухое дерево, что стояло на кривуне. Теперь к самым берегам подступал густой лес.
— Куда мы плывем? — поинтересовался Павлик.
— Сейчас определимся…
Костя достал карту и компас. И опять компас накрыл весь Хабаровский край, часть Приморья, четверть Якутии, всю Амурскую область и кусочек Кореи. Где-то там, под компасом, должна была находиться река Морошка, а на ней точка, в которой в эту минуту находился фрегат «Бор-Бос». Но, как мы знаем, на Костиной карте места для Морошки не нашлось, на ней даже Амур казался таким маленьким, что его можно было закрыть мизинцем.
Поморщив лоб и подумав, Костя ответил:
— Плывем на юг.
Но это сообщение не удовлетворило Павлика.
— А что там, на юге?
— На юге? — капитан Костя отодвинул компас, полюбовался на зеленую и коричневую краску, покрывавшую большую часть карты, и сказал: — Тайга. Дремучая тайга и горы.
— Зачем нам плыть в тайгу, не понимаю. — Павлик сел и посмотрел на Костю. — Что мы там будем делать?
— В тайге-то? Вот чудак, а еще нанаец! Охотиться!
— Охотиться сейчас нельзя. Сейчас лето, звери линяют, — возразил Павлик. — Да у нас и ружей нет.
— Первобытные предки тоже ружей не имели, — нашелся капитан, — а они, счастливчики, даже на мамонтов охотились. Давай лучше обедать.
Костя достал из рюкзака конфеты, их он берег специально для путешествия с того дня, когда на открытие лагеря приезжал папа. Кроме конфет, у него в качестве неприкосновенного запаса имелась еще пачка печенья. Все современные путешественники имеют неприкосновенный запас. Павлик извлек из своего рюкзака кусок вареной баранины, два огурца, добрый ломоть хлеба и четыре пирожка. Два пирожка он оставил с ужина, а еще два выпросил у поварихи тети Насти.
Весь экипаж «Бор-Боса» любил сладости, но на этот раз ребята даже не притронулись к конфетам и печенью. Зато пирожкам, огурцам и мясу оказали такое внимание, что от них остались только крошки. Их Костя смел в воду на радость любопытному чебаку, который уже давно кружился вокруг плота.
Позавтракав и сразу пообедав, команда фрегата похлебала воды из Морошки и опять улеглась на палубе.
— Костя, ты совсем поспел, — взглянув на спину капитана, сказал Павлик.
— Как это — поспел? — не понял Костя.
— Ты красный, как помидор. Очень сильно загорел.
Костя действительно стал весь красный, на розовом лице выделялись только веснушки и белые брови. Капитан потрогал плечи и руки и торопливо отвязал футболку. Фрегат лишился паруса, теперь на его мачте трепыхался только вымпел.
Через некоторое время Костя почувствовал, что спина и плечи нестерпимо горят. Казалось, что от солнца не защищает и футболка. А фрегат плыл и плыл в неизвестном для капитана направлении.
Отличная возможность попасть в дремучую тайгу все меньше нравилась Борисову. А потом и совсем перестала нравиться. Он взглянул на Киле, который сидел, свесив ноги в воду, и вздохнул:
— Давай будем руками подгребать к берегу.
Павлик, ни слова не говоря, лег на бревно и начал грести ладошками. То же сделал и Костя.
Мореплаватели то и дело поглядывали да нос плота, не начал ли он поворачивать, а плот плыл себе вперед, не обращая внимания на усилия своей команды.
— Хоть бы проехал кто, — произнес Костя. — Да только зачем здесь порядочным людям плавать, чего они в тайге не видели? Это ты виноват, не мог меня отговорить…
Павлик промолчал, но грести бросил. Костя совсем приуныл. Ему уже не хотелось приключений. Вообще об этих приключениях приятнее читать в книжках, чем испытывать их самому.
— Я, наверное, порыбачу, — вдруг оживился Киле. Через несколько минут он уже забросил леску в воду.
Про реку Морошку даже в газетах писали, что она кишмя кишит рыбой. Может быть, это так, но сейчас почему-то рыба не клевала. То ли потому, что солнце стояло еще высоко, а рыба лучше ловится утром и вечером, то ли потому, что в этот день Павлику вообще не везло.
