Бонус Невезения - [2]

Водитель — молодой, примерно моего возраста, с залихватски нечесаными кудрями цвета пшеничного виски, веселыми голубыми глазами, с золотой фиксой вместо зуба и легкой семидневной небритостью. Шапка-ушанка на заднем сиденье, добротный овчинный тулуп, потрепанный и немного измазанный в мазуте — вот и весь образ моего спасителя.

— Сергей, — протягивает широкую, как лопата ладонь с твердыми каменными мозолями.

— Стас, — пожимаю руку в ответ. Имя, как имя — не свое же настоящее называть.

— Фартовый ты, парень. Если бы колесо не пробил, ты бы до завтрашнего утра простоял. Здесь мало кто ездит, только молоковоз в райцентр, но это совсем поутру.

От тепла сразу потянуло в сон, но момент не самый подходящий, чтобы отойти в царство Морфея. Шутки шутками, а хоть какую-то правдоподобную легенду моего появления в таком виде надо привести. Водила, хоть и балагурит, весело подтрунивая над моим осенним нарядом, но чувствуется, что озадачен.

Путаясь, и сбиваясь, изображаю потерю памяти, косвенно подводя Серегу к нужным выводам, подбрасывая нужные факты и обрывки воспоминаний.

В результате складывается эпическая сага, от том, как я ехал, по всей видимости откуда-то с юга, в дороге или подсадил какого-то или подкараулили банально, взяв на гоп-стоп, но машины лишился. Из воспоминаний лишь кузов грузовика, руки смотанные скотчем и дикий холод, от которого я и пришел в сознание. Этим же объясняется и мой легкий наряд — в машине с климат-контролем тулуп не обязателен. Из кузова я выпрыгнул на ходу, когда грузовик сбавил скорость сворачивая с трассы.

— Видать, по башке съездили, ежель память отшибло, — без лишней дипломатии назвал мой качан и причину сбоя в его работе, простой деревенский парень Серега.

— Не похоже, шишки на затылке нет, скорее, химией какой-то траванули. Или подсыпали или подлили, — немного подкорректировал его версию, в соответствии с отсутствием нужных доказательств.

— Тогда — клофелин, к бабке не ходи. Помню, как-то мы на шабашку в Рязань ехали… — немного запнувшись, Сергей быстро поменял тему. — Красивая хоть была?

— Говорю же — не помню ничего. Очнулся в кузове, голова гудит как колокол, во рту, словно, кошка сдохла. Хорошо, хоть сразу сообразил, что бежать надо — не возят людей на морозе в кузове со связанными руками.

— Эт. Ты правильно сообразил. Места у нас глухие — до весны не нашли бы костей. Мясо волки раньше съели бы.

Зацепившись за подсказку с волками, осторожно выяснил, что мы где-то на границе Тамбовской и Воронежской области. Село, куда едем, гордо именуется Бирюковкой. Впрочем, и не село это вовсе, а деревня, поскольку даже скромной церквушки в ней нет. Только сельсовет, впрочем, постоянно закрытый, клуб с баром, магазин и фельдшер. Удивительно точное и лаконичное описание — все перечислено и ничего не пропущено.

— Ты, Станиславыч, не переживай. У меня заночуешь, отогреешься, а завтра, кого-нибудь сагитируем, и тебя до райцентра подбросят.

Потом ещё раз осмотрел меня с ног до головы, и печально вздохнул.

— Денег и документов у тебя нет? — спросил и сам же ответил. — Ежель в лесу бросить удумали, то кто ж такую улику оставит.

Я лишь пожал плечами — что ту скажешь.

— Утро вечера мудренее. Жинка у меня с дитем у тёщи в городе. Зимой здесь удобств, считай, никаких. А те, что есть — во дворе. Так что не стеснишь. Надо лишь подтопить — дом выстыл.

Впереди сквозь снежную завесу, проступили очертания построек. В заветную Бирюковку мы вползаем на черепашьей скорости — снег валит стеной и видимость упала до нескольких метров.

Что было дальше, помню смутно, как сквозь пелену. Закончилось действие конструкта-заклинания, и сразу пошел откат — в амулет разряжен на две трети, а это значит, что "обратку" нейтрализует не полностью. Хождение по морозу в легкой курточке, достойной Буратино, предполагает, как минимум серьезную простуду или воспаление легких. Плюс ещё час в нетопленом доме, в ожидании, пока печь нагреется и дом вместе с нею. Вот и развезло меня, даже тулуп. Предложенный Сергеем и чай с медом не помог — накрыло хорошо.

Всю ночь мучился, думал, не доживу до рассвета, лишь под утро не выдержал, выдавил ещё одну кровавую бусинку из амулета, кое-как нарисовал руны, пытаясь не сбиться и не перепутать порядок активации, после чего провалился в блаженный, счастливый сон.

Зато утром встал бодрым, полным сил и энергии, словно всю ночь проспал только без особой радости — с маной совсем беда, ситуация не просто плохая, а близка к катастрофической.

— Смотрю, ты бодрячком. Молодца. Думал, сомлеешь, хотел к фельдшару бежать с утра, а ты, глянь, и на ногах. Жив-здоров. Настоящий богатырь.

На часах всего полседьмого утра, а хозяин уже весь в делах. Что не удивительно, у него и коровы с телями, и конь старый рабочий, и кур несколько десятков, и даже поросей несколько штук. Здоровые такие, мохнатые, на кабанов похожие. И взгляд недобрый, словно сожрать тебя хотят. Впрочем, возможно это показалось, поскольку кормить их пришлось именно мне — отрабатывать еду и постой.

Грею воду на печке, тащу в сарай. Запариваю комбикорм, мешаю с зерном, отрубями и какой-то сухой травой в указанной пропорции. И не на одну свинку, а на четырех огромных проглотов сразу. Делаю все это не очень умело и не слишком быстро, как потомственный горожанин в третьем поколении, поэтому свиньи и смотрят на меня по-свински, злобно и неодобрительно, противными голодными глазами.