Бомбы и разум - [3]
Операцию по запугиванию было поручено провести командующему базой Лэнгли генералу Диксону. И надо сказать, генерал не пожалел сил ради ее успеха, о чем весьма красочно повествует итальянский журналист в репортаже из подземелья.
Правда, вначале генерал, видимо, не понял, перед кем выступает. Журналистов принял за своих офицеров и громким голосом произнес: «Господа, война — это наш хлеб насущный!».
«Все встрепенулись, — свидетельствует Витторио Дзуккони. — Я слышу, как люди задвигались, как шуршат листки бумаги, щелкают шариковые ручки». Не часто удается слышать столь ценные признания. Но оживление было недолгим. Оратор одумался, вспомнив, перед кем выступает, и речь его перешла в привычное русло. Он стал доказывать «агрессивность» русских.
— Господа, численность Красной Армии растет. Советский Военно-Морской Флот прокладывает все новые и новые пути. Советская авиация становится конкурентоспособной. Русские непрерывно наращивают свои боевые средства, и их технический уровень повышается, а боевая выучка солдат по-прежнему превосходная. Они — лучше организованы, их вооружение полностью стандартизировано. А что у нас? У нас, господа, настоящий калейдоскоп вооружений, подразделений, технических средств. Если будет так продолжаться, мы погибли. Русские захватят Западную Европу…
Генерал прервал свою речь и с упреком посмотрел на датского журналиста из «Берлингске тиденде»:
— Почему вы улыбаетесь?
На это последовал ответ, который потряс Диксона:
— Мы, датчане, господин генерал, решили проблему обороны с помощью секретного оружия: у нас есть пластинка, которая непрерывно повторяет на русском языке фразу: «Мы сдаемся».
Может, впервые за все годы в подземелье раздался оглушительный смех. Беседа была испорчена. Но и в последующие дни, во время поездки по военным объектам США, хозяева настойчиво внушали гостям мысль о том, что русские якобы могут оккупировать их страны всего за 48 часов.
Дело не ограничивается разговорами о мнимой «угрозе в Востока». Господа, сделавшие войну своей профессией, своим бизнесом, или, как они сами признают, «хлебом насущным», ведут лихорадочные военные приготовления. Растут штабеля американского оружия в Западной Европе. Корреспондент газеты «Стампа» пишет: «С 1970 по 1975 год у американцев там было в среднем 38 боевых самолетов «первой линии». В 1976 году их число увеличилось до 302. В 1977 году — до 420. В 1978 году намного превысит 500».
Вояк, потерпевших поражение во. Вьетнаме, подчеркивает он, «сейчас нацелили на старый континент, и их учебные лагеря имитируют уже не джунгли, а Арденны и европейские равнины. Карты, введенные в запоминающие устройства ЭВМ, установленные на самолетах, воспроизводят воображаемые границы Германии, Польши и Чехословакии…». В Европе американцы хотят вернуть «веру в себя, которой они лишились в болотах Меконга…».
Все натачивают свои штыки ради мира, говорил в свое время американский президент Вудро Вильсон. Пентагоновские военачальники, форсируя гонку вооружений, нередко в свое оправдание ссылаются на это высказывание. Но они забывают, что тот же Вильсон любил повторять и другие слова: «Со штыками можно делать все, что угодно, кроме одного: на них нельзя сидеть».
СВАДЬБА С ГЕНЕРАЛОМ
— В среду свадьба. Джейн, милая, если бы ты знала, как я счастлив! Нет, мне чертовски везет. Вернуться живым из этого пекла, где отдали черту душу немало наших парней. И найти на всю жизнь тебя! Бог мой!.. Да, у меня есть сюрприз. Я пригласил на свадьбу генерала.
— Генерала?
— Да, я служил в его штабе в Сайгоне, а полчаса назад случайно встретил, — он здесь в командировке, — ну и поделился своей радостью. Между прочим, он теперь большая шишка в НАТО.
Гостя, явившегося в парадном мундире с букетом цветов, посадили на самое почетное место. Стол ломился от яств и напитков. «Что вы больше любите, ваше превосходительство?» — робко спросила юная невеста. «Гольф, музыку и плавание, как это записано в моем личном деле, а вообще-то — виски», — генерал захохотал, довольный своей шуткой. «Только не надо чинов, — добавил он. — Мы с вашим мужем боевые товарищи. Зовите меня просто — верховный…»
За столом притихли. Кто-то даже поежился. Вместо свадебного пирога все смотрели на генерала. Но свадьба есть свадьба, И во всех странах она в общем-та одинакова. После минутного замешательства праздничное веселье вспыхнуло с новой силой. Ораторы, сияя улыбками, как кандидаты на предвыборном митинге, были восторженны и щедры. Жениху и невесте сыпались пожелания верной и долгой любви, множества детей и других украшений жизни. А молодые целовались…
Все было хорошо, о генерале совсем забыли, благо он налегал на виски и никого не беспокоил. Но вот с бокалом в руке поднялся отец невесты, редактор местной газеты, и коротко заметил, что счастью молодоженов способствует современная международная обстановка: налаживаются отношения с русскими, потеплело в Европе, закончилась война во Вьетнаме, одним словом, наступила разрядка…
И тут произошло то, чего никто не ожидал. Послышался звон разбитой тарелки и сиплый голос прошипел:
— Кто сказал разрядка? Я вам покажу разрядку! Да знаете ли вы, милостивый государь, что разговоры о разрядке напряженности, аккомодации и прочем — это всего лишь результат эйфории, то есть беспричинного, повышенно радостного настроения, наблюдаемого обычно у душевнобольных…
