Бомбейский взрыв - [6]
Моряков конвоя удивило то, что немецкие самолеты атаковали хорошо вооруженные суда на такой небольшой высоте. К этому, последнему, этапу войны летчики уже хорошо понимали опасность коробочного аэростатного заграждения, которое могли выставить конвои, и атаковать корабли на такой высоте могли лишь японские летчики-смертники — камикадзе. В итоге моряки решили, что немцы совершили трагическую ошибку. Они летели над морем с намерением застать алжирцев врасплох и сразу же с наступлением темноты атаковать их батареи, летели навстречу заходящему солнцу и из-за его отблесков не заметили конвой, поэтому, чтобы избежать заградительных аэростатов, им пришлось резко набрать высоту.
Ошиблись они или нет, коммодор считал, что в ближайшие дни воздушные атаки могут повториться, и приказал конвою находиться в боевой готовности.>>[xi]
В ту ночь экипаж «Форт Стайкина» спал, не раздеваясь. Сразу после наступления темноты раздался сильный взрыв и снова зазвучал сигнал тревоги. Кэрнс уже лег спать, но тут же вскочил. Помня предсказания коммодора о новой атаке, он почти не раздевался и не вынимал из карманов вещи, которые захватил с собой в прошлый раз. Поэтому, когда секунд через двадцать зазвучал сигнал тревоги, он уже был готов и бросился в радиорубку, захватив каску и спасательный жилет. На этот раз он выбрал короткий путь — по капитанскому трапу.
Тьма снаружи была кромешная, и он чуть не переломал себе ноги на железных ступенях трапа. Ворвавшись в радиорубку, он увидел, что все улыбаются. Тревога оказалась ложной — взорвался один из аэростатов заграждения…
«Форт Стайкин» — судно, на котором всегда царил порядок. Капитан Найсмит был человеком последовательным, аккуратным и пунктуальным и требовал такой же пунктуальности от других, когда дело касалось ритуала приема пищи в столовой команды и обеденном салоне, который помещался в передней части спардека. В тот день, когда судно вошло в Средиземное море, сам Найсмит и его помощники перешли на летнюю, белую, форму одежды. Дважды в неделю он в сопровождении старпома и старшего стюарда проводил на судне инспекции, тщательно осматривая каюты, не забывал заглядывать даже под ковры, чтобы убедиться, что под них в спешке не замели мусор.
Тем не менее, Найсмит был готов всегда прийти на помощь, к своим помощникам и команде относился дружелюбно. Кэрнс вскоре сам убедился в его доброте. С неведением человека, впервые вышедшего в море, Кэрнс поначалу неумышленно забредал в святая святых — на капитанскую палубу, находящуюся ниже мостика. На третий раз он там столкнулся с капитаном. Тот повел себя весьма тактично, осторожно намекнув Кэрнсу, что эта небольшая часть судна — его «вотчина».
Кэрнс и второй радист Джеймс Патерсон, полные юношеского энтузиазма, в свободное от вахты время проводили на мостике немало часов. Благодаря Найсмиту и веселому старпому Хендерсону они каждый раз узнавали что-нибудь новое из морской практики и навигации, из судовой жизни. Ни Найсмит, ни Хендерсон никогда не пытались уклониться от многочисленных вопросов, которые задавали молодые радисты. Капитан понимал — от внимания впередсмотрящих зависит безопасность перехода, и чем больше молодых острых глаз, тем лучше для судна.
Казалось, Найсмит прилагал все усилия, чтобы молодые офицеры чувствовали себя непринужденно. Патерсон и Кэрнс были ответственными за судовую библиотеку, и дважды в неделю капитан наведывался к ним в каюту обменять книгу.
— Ну, радисты, читали последнее время что-нибудь интересное? — спрашивал он. В свободное от мостика время Найсмит у себя в каюте читал свои любимые детективы типа «Кто убийца?»…
У юга Сицилии большая часть кораблей конвоя повернула к северу: двенадцать судов, среди которых был и «Форт Стайкин», продолжили свой путь в Порт-Саид. Зайдя в Суэцкий канал, «Форт Стайкин» отдал якорь в Порт-Тауфике. С ошвартованных по его борту барж был принят уголь. Здесь команда рассталась с безбилетным пассажиром, который отправился на поиски новых приключений. Найсмит сделал запись в судовом журнале: «Джон О'Хэйр высажен на берег и передан в руки полиции Египта». Запись была датирована 27 февраля. Пока грузили уголь, вокруг судна собрались толпы нищих, которые вылавливали из воды куски хлеба, брошенные матросами.
Приняв бункер, «Форт Стайкин» взял курс на Аден. Когда судно вышло в Красное море, Найсмит решил сделать калибровку радиопеленгаторов и заодно определить остаточную магнитную девиацию. Для этого судно должно было сделать две-три циркуляции, взяв пеленги по береговым ориентирам, а радисты тем временем проверяли точность работы радиопеленгатора. Матрос Джордж Грегори, тот, что падал с мостика, стоял у штурвала. Он думал, как непохожа эта циркуляция на безумный, полный тревог переход через Средиземное море, который они пережили всего несколько дней назад. «Это напоминает воскресную прогулку по озеру в нашем парке», — радостно думал он. Родом Грегори был из Блэкберна в графстве Ланкашир.
Выверив компасы, «Форт Стайкин» направился в Аден для пополнения запасов. В Адене судно стояло всего несколько часов. Пока шла погрузка угля, моряки искупались в зеленоватой воде залива.
