Ну и нечего зря маяться неизвестно чем. Спать. Расслабиться и спать. Это приказ.
На следующий день я оставляю чемодан с пожитками в камере хранения Рижского вокзала, чтобы, не заезжая домой, отправиться к шефу для доклада. Поезд за ночь обогнал атмосферный фронт непогоды, над Москвой вовсю сияет солнце, оно выглядит ярким залогом неизбежной весны. На душе у меня теплеет, и в кабинет начальника я вхожу в распрекрасном настроении.
– Здравия желаю, товарищ генерал!
Мой шеф стоит у окна, глядя в просвет между плотных штор. Поглощенный задумчивостью, оборачивается ко мне он не сразу.
– Проходи. С приездом тебя.
Генерал направляется в угол просторного кабинета и садится на кожаный диван. Повинуясь его легкому мановению руки, устраиваюсь рядом. Тем самым определяется стиль беседы, как бы средний между личным и служебным.
– Последние новости из Латвии знаешь?
– Никак нет. Я к вам прямо с поезда.
– Кури, если хочешь.
– Спасибо, я недавно покурил.
Судя по холодному выражению его лица, стряслось нечто масштабное. Например, применен жесткий силовой вариант. Или же идет полным ходом прелюдия к нему.
– Сегодня утром в девять ноль восемь президент Каулиньш застрелен возле своего дворца, – с расстановкой говорит мой шеф. – Автоматной очередью, с крыши Военного музея. Вот так-то.
Когда-то давно, в армейской юности, я сдуру поцапался с дедом из своего взвода, и тот угостил меня апперкотом. Впечатление до сих пор незабываемо: ноги отрываются от пола, я куда-то лечу, плыву сквозь марево невесомости. Теперь я получил апперкот словесный, но результат похож.
– Все-таки?.. – выдавливаю я бессмысленно, лишь бы не молчать.
– Да.
– Это «Черная звезда»?
– Пока не выяснили.
Повисает гнетущая тишина.
– Твоей вины тут нет, – мирно произносит генерал. – За три дня разобраться в этой каше было невозможно. Все лопухнулись, не ты один.
Я молчу. Помимо меня, командированной пешки, игру вело несколько структур, и все они потерпели поражение. Кроме одной, пока неведомо чьей.
– Разрешите идти?
– Иди. Неделю отпуска тебе, на поправку здоровья.
Он смотрит на мой залепленный свежим пластырем висок.
– Товарищ генерал, я в порядке…
– Разговорчики?
– Виноват. Так точно, неделя отпуска. Здравия желаю, товарищ генерал.
Я выхожу за дверь и медленным шагом иду по длинному коридору, по багровой, как венозная кровь, ковровой дорожке.
Как ни странно, мотивы ликвидировать одиозного диктатора Каулиньша имели все задействованные в игре стороны, все без исключения. Результата не пришлось долго ждать. Отыгравшую свое фигуру смахнули с доски, перешли к следующему этапу. И правда никогда не выплывет наружу, таково незыблемое правило игры.
Строить догадки за неимением фактов бессмысленно, а в моем распоряжении лишь один крошечный фактик. Разумеется, если могу таковым считать собственное отчетливое впечатление.
Генерал был совершенно спокоен.
Рига, 1998
