Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней - [94]

С большим опозданием соорудили стенд для огневых испытаний и начали проверку первых двигателей. Прибыла Государственная комиссия, куда вошли Устинов, другие министры, а также вездесущая госбезопастность в лице генерала Серова. Но двигатели упрямо не желали запускаться — шли сильные отказы.

Генерал Серов оживился в предвкушении разоблачений «вредителей и диверсантов», однако неожиданно после многих бессонных ночей первый двигатель заработал. Тут же на месте было распито некоторое количество «голубого Дуная».

Теперь нужно было приниматься за пуски самих ракет. Их собрали еще в Германии, затем разобрали и уже в СССР снова собрали. В октябре 1947 года поднялась в небо первая ФАУ —2 на советском полигоне. Правда, она сильно уклонилась от расчетной траектории. Однако по такому случаю состоялся торжественный обед, к которому всем было выдано по 100 г спирта, потом еще 100 грамм, а после — еще 100.

Следующая ракета ушла настолько в сторону, что наблюдатели «схохмили»: «Ракета пошла к Саратову». Вновь необычайно оживился «разоблачитель» Серов, который сладострастно заявил:

— Если ракета дошла до Саратова, я даже не буду вам рассказывать — что с вами будет…

По — видимому генерал никогда не учился в школе и не знал географии — до Саратова было едва ли не тысячу километров, а дальность ракеты не превосходила трехсот…

Чтобы разобраться — почему ракеты так сильно гуляют «налево», Устинов решил привлечь вывезенных из Германии немцев.

По версии Ярослава Голованова за ними послали в Москву самолет и доставили на полигон. А чтобы немцы из окна самолета не определили местонахождение полигона, сопровождавшему их «оперу» всучили канистру спирта и велено было непрерывно супостатов поить, чтобы у них глаза лезли на лоб.

Борис Черток, правда, рассказывает, что те немцы давно жили на полигоне и маялись без дела, пока в них не возникла нужда.

Так или иначе, но немецкие специалисты быстро разобрались в причинах «гуляния», и ракеты перестали уходить " налево».

Устинов тут же велел выдать «супостатам» кучу денег и канистру спирта — для опохмелки.

А в общем запуски ФАУ — 2 в Капяре показали такую же низкую надежность их, как и в Пенемюнде — почти половина пусков была неудачной.

Но были и плюсы в этой «пробе сил». Ракетное оружие воочию увидели руководители многих министерств, крупные военочальники, будущие конструкторы и производственники. Сформировались стартовые команды военных, возник и окреп неформальный орган — Совет Главных конструкторов во главе с Королевым.

Об одном серьезном изменении

Теперь предстоял следующий этап — сделать своими руками из своих материалов копии немецких ФАУ–2, а затем испытать их на полигоне.

Как и в случае с первой «советской» атомной бомбой, на которую «добыли» американские чертежи, и делали всю конструкцию в точности по ним, Устинов приказал изготовить точные копии ФАУ-2, не допуская никаких изменений. Впрочем, одно изменение все же появилось сразу, ФАУ–2 теперь назвали Р–1.

Изготовление немецкой ракеты из своих материалов оказалось не таким простым делом. Из едва ли не ста сортов стали для ФАУ–2 в СССР производили менее трети, такое же положение складывалось и с цветными металлами, резинами, пластмассами и прочая и прочая. Не получалось алюминиевое литье, качественная сварка швов, сверхточная обработка и многое, многое другое.

Не все смежники и участники кооперации торопились перестроить свое производство, поднять его культуру. Не сразу стало понятно, что ракетный комплекс требует нового системного подхода, когда каждый участник настроен на достижение конечной цели.

А в кооперации участвовало 13 КБ и НИИ, 35 заводов разных министерств. Спирт же для ракет поставлял московский ликероводочный завод.

В итоге запуски ракет Р-1 в 1948 году показали, что кроме недостатков немецких, у них появились еще и советские. Лишь в следующем, 1949 году после серьезных доработок ракеты Р-1 стали сносно летать.

Военные не хотели принимать на вооружение эти далеко не совершенные машины, но Устинов нажал, и они с многочисленными оговорками сдались…

Однако, доработка Р-1 продолжалась еще не один год.

На испытаниях этих ракет не присутствовал ни один из немецких специалистов. Их вообще не ставили в известность об этом.

Остров невезенья на Селигере есть…

Все немецкие ученые-ядерщики, которые оказались в советской зоне оккупации, были вывезены, как уже говорилось, в Советский Союз. Их поселили на берегу Черного моря, в Сухуми и, хотя немцы в создании атомной бомбы в Германии не преуспели, они тем не менее стали участниками советской ядерной программы, за что многие потом были награждены. В том числе и званием Героя Соцтруда СССР.

Немцев-ракетчиков также поселили, в конце концов, у «большой воды» — на острове Городомля озера Селигер[15]. Здесь им предоставили отдельные двух-трехкомнатные квартиры, чему искренне завидовали приезжавшие сюда советские ракетчики. И, хотя Германия по конструированию и производству ракет дальнего действия оказалась далеко впереди всего остального мира, их специалистам в СССР поручали всякие второстепенные дела.

Но немцы, однако, настояли на том, чтобы заняться творческой работой — созданием в своем коллективе проекта новой мощной ракеты с дальностью полета 600 км. Ей присвоили потом индекс Р-10.